На этот раз Москва показалась мне такой же деловой, энергичной и в то же время спокойной.
Без труда отыскал Главное политуправление РККА. В отделе кадров бронетанковых войск сообщили, что мне предлагается должность начальника политотдела 2-й танковой армии.
По этому поводу, сказал работник отдела, мы звонили члену Военного совета армии генерал-майору Латышеву. Он ответил, что знает вас по Волховскому и Ленинградскому фронтам и согласен с вашей кандидатурой.
С Петром Матвеевичем Латышевым мы действительно не раз встречались на фронтовых дорогах. Я познакомился с ним ранней весной 1942 года на плацдарме, захваченном нашими войсками на берегу Волхова. Отдельная 7-я гвардейская танковая бригада, в которой я служил, совместно с соединениями и частями 2-й ударной армии стремилась не только удержать, но и расширить плацдарм. В то время и прибыл к нам в качестве представителя ГлавПУРККА бригадный комиссар П. М. Латышев.
Бригада вела кровопролитные бои. Приходилось буквально «прогрызать» вражескую оборону, да еще в условиях лесисто-болотистой местности. Зимой еще куда ни шло. Неглубокие болота мороз все-таки сковывал льдом. А весной все вокруг превратилось в жидкое месиво. Не было ни одной дороги с твердым покрытием. Даже «жердевку» невозможно выложить. С большим трудом удавалось найти подходящее место для землянок. Да и в них вода часто доходила до колен. Раненых с переднего края доставляли на сухой островок, где находился бригадный медпункт, на танках и только ночью. Вражеские самолеты висели над нами непрерывно.
Кругом редкий лес и коричневая, как хлебный квас, непригодная для питья болотная вода. Добыча нормальной воды тоже стала проблемой. Выручала солдатская смекалка. Весной танкисты вели подсечку берез и подвешивала пустые консервные банки, бутылки, а то и каски. Так добывали березовый сок и поили им прежде всего раненых.
Трудности фронтовой жизни наравне со всеми переносил и Петр Матвеевич Латышев. Он оказал нам большую помощь в организации партийно-политической работы, во всем проявлял принципиальность, не боялся сказать правду в глаза, поддержать смелое решение. Косматые брови бригадного комиссара придавали его лицу хмурое выражение, но за этой внешней суровостью, мы знали, скрывалась добрая душа человека внимательного, заботливого, готового поддержать тебя в любую минуту.
В марте противник, подтянув резервы, перешел в наступление и отрезал нас от суши небольшой полосы твердой земли у реки Волхов. Потом ему удалось отсечь бригаду и от соседней стрелковой дивизии 2-й ударной армии. В этой обстановке ничего другого не оставалось, как совершить прорыв и выйти на сухой участок плацдарма, тем более, что ощущалась острая нехватка боеприпасов и продовольствия. Свои соображения на этот счет комбриг Герой Советского Союза В. А. Копцов и я представили командованию 2-й ударной армии. Однако оно нас не поддержало. Тогда в дело вмешался П. М. Латышев, совершить прорыв разрешили.
И наши гвардейцы вместе с подразделениями курсантской стрелковой бригады прорвали вражеское кольцо. Далось это нелегко. Более двух суток шли упорные бои. Нанеся врагу ощутимый урон, бригада пробилась на сушу. Вместе со всеми по узкому коридору, простреливаемому с флангов пулеметным огнем, продвигался за танками по болоту и вооруженный автоматом П. М. Латышев.
Военный совет Волховского фронта дал высокую оценку действиям
Считайте, нашего полку прибыло. Командует им генерал Кривошеин. Это старый вояка, прошел практически все войны, которые вынуждена была вести наша страна. В гражданскую сражался в Первой Конной, был в Испании добровольцем, воевал у озера Хасан, на Карельском перешейке. Великую Отечественную начал на границе командиром мехкорпуса. За него я спокоен
Семен Ильич высоко оценил работников штаба, политотдела армии. Чувствовалось, что командарм уважает. и ценит своих помощников
Увидев, что я задержал взгляд на телефонном аппарате ВЧ, Семен Ильич доверительно сообщил:
На днях звонил товарищ Сталин. Спросил о здоровье и сколько времени еще потребуется для полного излечения. Я ответил, что, по мнению врачей, придется еще два два с половиной месяца пробыть в госпитале. Тогда Верховный сказал, что такой срок его, пожалуй, устроит. Беспокоить, мол, вас раньше нет необходимости. Радзиевский, дескать, справляется с задачами
Перед моим уходом Семен Ильич попросил передать привет генералам А. И. Радзиевскому и П. М. Латышеву, потом вдруг спохватился:
О сроке, который назвал товарищ Сталин, скажите, только им и никому больше Но если там горячие дни наступят раньше, то я приму все меры, чтобы выписаться из госпиталя Хочется работать засучив рукава, чтобы по-настоящему подготовиться к операции
Стал прикидывать, с чего лучше начать, чтобы быстрее войти в обстановку, разобраться в состоянии партийно-политической работы в войсках армии, а главное быстрее изучить кадры, от которых в решающей степени зависит успех дела. Естественно, в первую очередь меня интересовали кадры политработников. В танковой армии их в три-четыре раза больше, чем в механизированном корпусе. Успеть бы до начала боевых действий познакомиться с этими людьми не только по личным делам, увидеть их в работе, узнать их сильные и слабые стороны, чтобы четко ориентироваться, на кого можно положиться, кому следует помочь, кого надо учить, а у кого и поучиться самому