Он побледнел и отшатнулся от демоницы. Она была Тьмой, порожденной его собственной ненавистью. Она плясала огоньками пламени в его кузнице, обращенной адом.
- Но ты согласился, Форж-Рон, - продолжала она, и смех ее приводил его в ужас. Иди же, я поцелую тебя.
Ноги сами понесли его к ней. Выбор был сделан. И будь он проклят, если откажется от своего слова. Он готов был на все, лишь бы Аброн не досталась Хранителю. Лишь бы Хранитель не погубил ее. Это не было жертвой час назад он знал, что долго не проживет. Теперь все стало просто.
Когда губы Веррье прикоснулись к его губам опаляющим поцелуем, он замер, чувствуя, что наполняется великой силой, о существовании которой даже не догадывался. Если за это он расплатится жизнью пусть так. Огонь бежал по его венам. Поцелуй демоницы превращал и его в демона. Пусть так. Форж-Рон становился темным, как Форж-Рон принимал эту Тьму. В душе его не оставалось более места Свету. И даже апрель уже не смог бы его спасти. Но он не нуждался в спасении.
- Мне кажется, я всю жизнь искал тебя, - тихо говорил Наве. Мне кажется, каждый шаг моей жизни был сделан ради одного мгновения когда я увидел тебя впервые. И я прихожу в ужас каждый раз, когда думаю, что мог не оказаться здесь и пропустить нашу встречу, что была назначена звездами и Богом. И понимаю, что такого не могло случиться звезды и Бог мудрее нас. У каждого свое предназначение. Мое в тебе, Аброн.
Он осмелился прикоснуться ладонью к ее нежной щеке, но не осмелился поцеловать, больше всего на свете желая теперь поцелуя.
Они стояли на смотровой площадке башни и глядели на те самые звезды, что были мудрее их. В этот час все казалось простым и ясным. Потому что ясными были их глаза, и ясными были их сердца, не знавшие сомнений, но знавшие только любовь.
- Ты не мог пропустить нашу встречу. Я всю жизнь ждала тебя. Того, кто подарит мне вечную весну, - Аброн склонила голову на плечо Наве. Мое предназначение разделить твою судьбу.
Он обнял ее и бережно прижал к себе. Она и сама была весной. Дыхания их сплетались в тонкую нить. И тонкой нитью связаны были их души. Тонкой, но крепкой, неразрывной. И из нити этой ткалось полотно удивительной красоты.
- Ты разделишь судьбу Хранителя, Аброн, - вдруг сказал Наве. Мы никогда никуда не сможем уйти. И будем вечно привязаны к Горе. До тех пор, пока Истинная Кровь не придет освободить нас. Это и дар, и проклятие.
Для Аброн не было ничего важнее того, чтобы быть с ним рядом. Все остальное теряло значение, исчезало среди звезд, на которые они смотрели вдвоем.
- Я буду вечно привязана к тебе, - улыбнулась она, - я всегда буду там, где будешь ты. Большего мне не надо.
- После венчания я покажу тебе Лампу, созданную из Камня моим отцом. Не было бы ее, и меня
бы здесь не было. Из-за нее был построен Монс-Секурус. Камень принес к нам Великий Белинус. Я защищаю его. И пока он у меня и на этой горе, темные силы его не получат.
- Белинус? удивленно переспросила Аброн. Ты защищаешь камень Белинуса А я буду твоей женой.
Она улыбнулась, проникнув в великий замысел мага. И показалось Аброн, что слышит она, как звезды шепчут ей благословение ее родителей.
- Белинус мой отец, - сказала она Наве.
- Белинус твой отец.
Он не был удивлен. Все было верно и ясно. Так же, как минуту назад. Ничего не изменилось. И изменилось все. Он должен был защищать Камень мага. И маг же доверил ему нечто большее жизнь собственной дочери. Да, если бы небо теперь раскрылось над ними, принимая их в свою черноту, он бы обнял Аброн, закрывая ее глаза и до последнего оберегая ее покой. Потому что истинным его жребием была она, но не Камень. Аброн была важнее.
- Все возвращается в единую точку, - тихо произнес Наве, веря и не веря себе. И так будет всегда.
- Всегда, - отозвалась Аброн, подняв к нему лицо, на котором ярче звезд сияли ее глаза.
Она знала, что вся ее жизнь принадлежит одному лишь Хранителю. И верила, что за высокими стенами Монс-Секуруса им ничего не страшно: ни пересуды крестьян, ни темные силы. Их любовь это навсегда. А вечности не страшны никакие беды.
- Тебе пора спать, - вдруг улыбнулся Хранитель. Слишком много всего. Тебе пора спать.
- Пора, - кивнула Аброн. Так скорее наступит завтра.
Ей совсем не хотелось уходить, но Наве был прав. Он всегда был прав. Аброн замерла, прижавшись щекой к его груди, и желая еще немного побыть с ним, попросила:
- Проводи меня.
Они вместе спустились с вершины башни вниз, в замок. И шли по лестнице, тесно прижимаясь друг к другу. Он незаметно вдыхал травяной запах ее волос, как тогда, когда они вместе ехали на Пейра. Она сплетала свои тонкие пальцы с его. И уже у ее комнаты, на пороге, он, наконец, решился и коснулся уст ее поцелуем. Мимолетным, как мгновение, но связавшим их в веках еще крепче, еще сильнее. Словно бы стали они единым целым отныне и во веки веков. И для того не нужно никакого венчания однажды они встретились в звездах.
- До свиданья, весна моя, - шепнул он. Я умру, дожидаясь завтра, чтобы возродиться на рассвете.
- До свиданья, - отозвался от стен нежный шепот.