Он распахнул дверь перед Аброн и тихо сказал ей:
- Входи!
Яркие краски на мгновение ослепили ее, а сердце забилось часто-часто. За дверью оказался мир во много раз лучше того, в котором она провела свое детство. Аброн переступила порог и медленно прошла по тропинкам, проложенным среди цветов и кустарников. В саду кружились бабочки и щебетали птицы. Все вокруг было живым, переменчивым, настоящим, заставлявшим трепетать ее сердце. Она смотрела на необыкновенную красоту вокруг себя и не могла налюбоваться. Вдыхала воздух, насыщенный ароматами, и не могла надышаться.
- Здесь чудесно! восхищенно проговорила она. И губы ее чуть подрагивали.
Здесь, в этом саду, рядом с Наве было чудесно. И не имело значения, что люди в замке странно смотрели на нее. И то, что здесь не место для нее, не имело значения. Все, что сейчас стало важным - быть рядом с ним. Он когда-то этого пожелал. А она ему обещала.
- Мы поженимся через неделю, - объявил Наве. И ты станешь женой Хранителя. Я же обещаю сделать все, чтобы ты была счастлива. И обещаю любить тебя до конца своих дней.
- Только с тобой я могу быть счастливой, Наве, - проговорила Аброн, будто уже давала брачную клятву. Я люблю тебя. С той минуты, когда увидела тебя в лесу. И так будет всегда.
В тот же день было объявлено в Монс-Секурусе, что Хранитель Наве женится на лесной лекарке Аброн. Лучшая белошвейка шила ее свадебный наряд с двенадцатью помощницами. Готовился свадебный пир. Выкатывали бочки с вином и резали кабанов. Весь город был убран цветами, а люди не смели шептаться теперь колдунья была для них не колдуньей, а волшебницей и будущей Хранительницей. И только Фенела рыдала ночами напролет в своей девичьей постели. И Форж-Рон обжег обе руки в кузнице, чтобы не ковать к свадьбе герб Хранителя и Аброн для украшения ворот замка.
В кромешной тьме, липкой и обволакивающей, пышущей жаром и удушливым сладким запахом роз, цветущих по всему Монс-Секурусу, спрятаться от себя самого было нельзя. Но можно пытаться. В конечном счете, вся жизнь это всего лишь попытка. И этого уже много для простого кузнеца Форж-Рона, не желавшего жить. И любовь свою перековывавшего в ненависть. Любовь привела его к гибели. Так, может, ненависть даст силы возродиться?
Пойти ему было некуда. Надеяться ему было не на что. Верить он не умел. Умел только брать. Но теперь и руки были искалечены не возьмешься, как следует. Раз за разом, сидя в своей кузнице, где больше не царили спорая работа да веселье, он повторял единственное имя, оставшееся ему памятью.
Аброн!
Вернуться назад, взять ее, сжать сильно-сильно, не отпускать от себя. Смирилась бы, жила бы, как все. И однажды, как знать, призналась бы ему, что благословила тот час, когда он решился.
Аброн!
Ворваться в замок, забрать ее, слова не дать вымолвить, увезти с собой далеко, на ту сторону гор, где Хранитель их ни за что не найдет. Да мечтать о том, что скажет она ему: «Хранитель заставил меня. Я же тебя любила».
Аброн!
Стоять у ворот и выкрикивать имя ее, покуда не сжалится, покуда сама не выйдет. И не попросит: «Забери меня!».
Аброн!
Забыть все слова, все клятвы. Себя забыть. В день их венчания ворваться в часовню. Убить Хранителя. Ей же дать новую клятву перед Богом, последнюю: «Будешь моя или будешь мертва!».
- Буду твоя!
прошептал ему воздух. Хочешь буду твоя, если ты моим будешь.
Форж-Рон проснулся. Глаза открыл резко. Выдохнул шумно.
И только тогда разглядел в темноте Ее. Тень скользила по полу к нему. Тень руки свои протягивала. Тень беззвучна была. Тень бесплотна была. Тень заливала чернотой лунный свет. И не стало лунного света. И снова донеслось до него в тишине:
- Буду твоя! Если ты моим будешь!
- Кто ты? - спросил Форж-Рон, чувствуя, как липкий пот стекает по спине. Не от страха, не от ужаса. Но от понимания того, что Она пришла изменить все.
- Та, под ногами которой вянут пролески, - шепнула тень. Отцветают. Умирают. И все умирает. Я Веррье.
- Ты за тем пришла?
- Коли б за тем пришла, тебя бы не было уже. А ты говоришь и спрашиваешь. Нет, я дам тебе выбор. Ты станешь служить мне, станешь моим. А взамен получишь силу, какой нет ни у кого на земле силу владеть временем.
Форж-Рон рассмеялся, заглушая ее шипящий голос. И смех его был зловещим в эту страшную ночь.
- Мне ни к чему эта сила! воскликнул он. Лучше убей меня сразу!
- Не спеши, - снова зашипела Тень. Ты получишь ту, что зовется Апрелем, кузнец! Я отдам ее тебе. А если откажешься
- Согласен, - не раздумывая, ответил Форж-Рон.
И в ту же минуту увидел перед собой женщину в черных одеждах. В волосах ее темных сиял венок из огненных цветов. В глазах ее яркой сеткой алели сосуды, кровь скапливалась в уголках и слезами стекала по прекрасному лицу ангела. И другого такого лица не было на земле.
- Не желаешь знать, что было бы, если бы ты отказался? спросила Веррье с улыбкой.
- Это просто ты бы убила меня.
- Ты будешь мертв в любом случае, кузнец, - засмеялась Веррье. Но, только согласившись, ты освободишь Аброн от проклятия Великого Белинуса умереть, едва произведя на свет Повелителя. Если ты откажешься она погибнет. И в обоих случаях я получу твою душу.