Я смотрю, Ариакан продумал каждую мелочь, заметил Танис. А где вы держите драконов? Эти стойла явно малы.
Нет, конечно, не здесь для этого остров слишком мал. Драконы живут где-то в своих землях никто не знает, где именно. Они просто приходят на зов, и все.
Внимание! прошептал Карамон, дернув Сару за рукав. Мы не одни!
Хобгоблин, бежавший через двор по какой-то своей надобности, остановился и уставился на пришельцев.
Это еще кто? вопросил он, поднимая повыше свой факел. Никто из синих не улетал сегодня. А-а, женщина Ариакана!
Сара стянула шлем и тряхнула рассыпавшимися волосами.
Для тебя, слизняк, он Повелитель Ариакан! А у меня, Глоб, есть имя. Или ты позабыл его?!
Гоблин попятился.
Саара, нараспев сказал он. И где же это ты была нынче вечером, Сара? И кто эти двое? Маленькие поросячьи глазки сверлили Карамона и Таниса, хотя их закутанные в плащи фигуры были почти неразличимы в неверном свете факела.
На твоем месте, Глоб, я не задавала бы так много вопросов, холодно сказала Сара. Присмотри-ка лучше за моей девочкой, да не попадись ей на зуб она что-то нынче зла. Вы, бросила она через плечо, не оборачиваясь,
следуйте за мной.
Карамон и Танис прошли вслед за нею мимо несколько струсившего гоблина, и все бы обошлось, если бы, по несчастью или волею Властительницы Тьмы, порыв ветра не дунул в лицо Танису. Седые волосы отнесло назад, и стали видны остроконечные уши эльфа.
Гоблин задохнулся от неожиданности. Подскочив к Танису, он схватил его за руку и ткнул факелом прямо ему в лицо, едва не подпалив бороду.
Эльф! завопил гоблин и прибавил грязное ругательство. Рука Карамона метнулась к мечу, но Сара опередила его:
Убери свой факел от его ушей, идиот! Не то Ариакан сделает твои такими же!
Вырвав факел из руки гоблина, Сара затушила его о камень.
Что это значит? опешил Глоб. Это же эльф! Лазутчик!
Конечно, лазутчик, сказала Сара. И теперь тебе отрежут язык, чтобы ты не выболтал кому-нибудь, что видел здесь эльфа-перебежчика!
Я буду нем как рыба, испуганно забормотал Глоб. Я не болтун.
Повелитель знает это.
Но теперь очень немногие захотят, чтоб ты им стал, так что уж лучше тебе оставаться без языка! заявила Сара. Любой дурак в белом одеянии сумеет заставить тебя разговориться, если поймает.
Танис, усмехнувшись, набросил на голову капюшон, скрыв лицо. Гоблин вдруг осклабился:
Мне плевать на твои слова. Я сейчас же пойду и донесу об этом.
Твое дело, пожала плечами Сара. Припомни, что случилось с Блошем, а если не помнишь, сходи и спроси у него. Я думаю, ты здорово надсадишь глотку, добиваясь от него хоть какого-нибудь ответа.
Гоблин отпрянул, нервно облизнув вышеупомянутым языком тонкие губы.
Еще раз глянул на Таниса, сплюнул с досады и убежал.
Нам туда, показала Сара.
Мужчины поспешно зашагали за ней. Все трое видели, что гоблин подбежал к какому-то воину в темных доспехах и быстро заговорил, указывая в их сторону.
Делайте вид, что не заметили, прошипела
Сара сквозь зубы.
Надо было все-таки свернуть ему шею, пробормотал Карамон.
Здесь негде спрятать тело, спокойно ответила Сара, и мужчины глянули на нее с некоторым удивлением так буднично это прозвучало. Идемте.
Эта шлюха Ариакана ясно донеслось до них.
Губы Сары искривились в усмешке:
Это было глупо с его стороны. Не хватайтесь за мечи. Вот, слышите?
Послышался звук оплеухи, и раздался низкий голос:
Будь почтителен, когда говоришь о госпоже Саре!
Гоблин с визгом отлетел к стойлам, а воин отправился по своим делам, даже не глянув на пришельцев.
Наверняка донесет, шепнул на ходу Танис. Карамон только крепче стиснул рукоять меча.
Не беспокойтесь, отозвалась Сара. Я все продумала. Ариакан и прежде приводил сюда соглядатаев из других народов если хотел запугать.
А гоблин и в самом деле может поплатиться языком. Так уже было с одним.
А дракон? Он ничего не скажет?
Ей я сказала то же самое. К тому же Флейра предана мне. Все синие такие. Они не любят красных.
Тот рыцарь начал Танис, но Сара перебила его.
Взялся защищать шлюху? усмехнулась она. Не слишком достойно рыцаря, правда?
Я не это имел в виду.
Но ведь подумали. Она обернулась. Глаза ее горели недобрым огнем. Она гордо вскинула голову. Я это я. И я бы сделала это еще раз. Что бы не отдали вы за своего сына? Честь? Богатство? Да хоть самую жизнь!
Тучи рваными клочьями черного тумана бежали по небу, и в разрывах их изредка появлялся серебристый серп Солинари. Внезапно он вспыхнул особенно ярко, и Таниса посетило странное чувство прозрения будущего, словно Сара своей гневной речью открыла дверь в потаенную комнату. В ней стоял его сын, и воздух вокруг него тихо звенел от острого предчувствия беды. Снова набежали тучи, и дверь захлопнулась. Танис встряхнул головой.
Ариакан никогда ничего не обещал мне, сказала Сара, по-своему истолковав потрясенное молчание Полуэльфа. Я всегда знала, что я просто игрушка для него, не более. Он никогда не называл меня женой. Ему теперь всего сорок, и он помолвлен с битвой. Он часто повторял мне:
«Истинный рыцарь должен быть предан лишь одной женщине войне». Он называет себя отцом юных паладинов Такхизис. Он учит их порядку и послушанию, учит уважать таких же рыцарей, как они сами, и более всего уважать достойного врага. Учит их чести и гордости. Он воистину сумел взять у Соламнийских Рыцарей все самое лучшее! «Не рыцари победили нас, говорит он своим воспитанникам. Мы сами разгромили себя. Отриньте мелочные страстишки и отдайтесь единственной страсти, достойной паладина, служению Повелительнице!»