Тонкс всё-таки не удержалась и всхлипнула.
Я только хотела узнать Как там Ремус?
Гарри оторопел. Она влюблена в Люпина? Санта Мадонна! Только любовных стенаний сейчас и не хватало.
Почему бы тебе не съездить к нему?
Я не знаю, где его держат.
Так вот в чём дело! Гарри наморщил лоб.
Какой-то частный госпиталь Это за городом. Грюм точно знает где, он сам отвозил Люпина. И, Тонкс У него же СПИД.
Да плевать! А то я не знаю. Он мне тоже это талдычит. Уже сама бы заразилась, только бы он мне голову не морочил.
Гарри замолчал. Он поднялся со своего кресла и приблизился к ней. В его глазах мелькнуло что-то, отдалённо похожее на сострадание. По крайней мере, Тонкс так показалось. Это длилось всего только мгновение. Гарри хмурился.
Иди к Грюму. Скажешь, что я разрешил. Он тебя отвезёт, проговорил он негромко. Вы давно знакомы?
Давно. Он работал с моим отцом. Тонкс улыбнулась. Её лицо преобразилось, и она уже не выглядела такой грубовато топорной. Он часто приходил к моим родителям на чай. Всегда такой вежливый и тихий. Он хороший человек. Всегда отзывался о вашем отце с большим уважением. Говорил, что мистер Поттер спас его.
Хороший человек Просто овца. Гарри усмехнулся. Что же хороший человек делал в их организации? Занимался бизнесом, как и они все.
Все мы тут хорошие, отрезал Гарри. Езжай к нему, а потом примешься за моё задание. Возьми доверенного человека, и пусть он не спускает глаз с Грейнджер двадцать четыре часа в сутки. Я хочу знать о ней всё: её прошлое, настоящее и будущее тоже. Где она живёт, с кем спит, когда срёт. Ясно?
Помолчав, он добавил:
Я хотел, чтобы ты походила с Люпином, когда он выйдет на работу. Посмотрим, что будет. Люпину какое-то время не помешает кто-нибудь надёжный для охраны.
Серые глаза Тонкс озарились светом. Она взглянула на Гарри с долей искренней благодарности.
Спасибо, шеф! Я всё сделаю прямо сейчас, а потом поеду в больницу.
Когда она вышла, Гарри ещё некоторое время смотрел на дверь и задумчиво покачал головой. Его собственные глаза отчего-то потускнели.
Весь оставшийся вечер Гарри посвятил просмотру расчётов Лонгботтома по сделке с Нью-Йорком. Цифры выглядели слишком уж привлекательно, и это Гарри обеспокоило. Дженовезе, ушлый и опытный бизнесмен, предложил сделку, которая могла принести ему самому убытки. Никто бы на такое не пошёл без причины. Какую выгоду мог получить Дженовезе, вручив их организации такую власть, как контроль за наркотрафиком из Азии в США, и при этом с подобной прибылью? Конечно, не минимальной, нет но определённо меньше, чем он мог бы вытрясти. Здесь что-то было нечисто. Гарри разложил бумаги, достал калькулятор и погрузился в собственные расчёты. У него было отличное финансовое чутьё. Абстрактные числа для него ничего не значили ровно до тех пор, пока после них не появлялся значок фунта или доллара, и он с чёткостью компьютера мог ответить, какую прибыль принесёт та или иная схема. Однако сегодня мысли его бродили вокруг его подчинённых и самого Лонгботтома. Гарри часто отвлекался, и анализ сделки с Дженовезе остался лежать на столе до поры до времени.
Лонгботтом имел приличный процент и не выглядел чересчур честолюбивым. По всему было заметно, что его вполне устраивала роль начальника лаборатории. Кроме того, Лонгботтом был угрюм, необщителен и абсолютно равнодушен к противоположному полу. Что скорее говорило не в его пользу, размышлял Гарри, у таких тихонь внутри бомба с отсроченной детонацией. А денег всем всегда мало. Нет, никого нельзя освобождать от подозрений. Предать может любой.
Гарри забрал ключи от машины и спустился на первый этаж. В казино в это время начинался час пик. Азартные лондонцы и приезжие в поисках адреналина толпами наводняли «Империю» после восьми вечера. Бывало, тут вершились драмы не хуже шекспировских, и Гарри, возможно бы улыбнулся этому сравнению, если бы знал, кто такой Шекспир. Сегодняшний день был не исключением. Среди монотонных «шестнадцать чёрное», «умножаю», «ставки сделаны, господа» Гарри, проходя мимо кассы, услышал жалобные мольбы.
Кассы редко служили для выдачи наличных. Классические манипуляции крупье позволяли казино всегда оставаться в прибыли. Да и что мог противопоставить обыватель-одиночка тоталитарной империи обмана, колоссальной махине государства в государстве? Гарри, включая телевизор, часто посмеивался, слушая новости: его Рулетенбург был миниатюрной копией Лондона, где наивные горожане полагали, что от хорошей жизни их отделяет крестик в правильном окошке бюллетеня. Так же посетители его казино думали, что от джек-пота их отделяет лишь упорство и удача. На самом деле ни от тех, ни от других ничего не зависело. Те, кто был допущен к кормушке государственного бюджета, имели «льготы»: возможность подстроить под свои фирмы и корпорации налоговый кодекс или «выигрывать» тендеры, оплачиваемые из кармана налогоплательщиков, а главное играть на колебаниях цен. За выполненные работы государство платило по одной цене, указанной в документах, реальная же стоимость была существенно ниже. Добавлялись материалы и работы, оказывались никому не нужные услуги всё это оплачивалось из бюджета и возвращалось в карманы народных избранников. Вот только места в парламенте, хоть и распределялись за счет наполовину фальсифицированных выборов, особо ни на что не влияли. Гарри отлично знал, что верхушка вся была повязана между собой, и грызня на публику между виги и тори оставалась всего лишь грызней на публику. Не существовало никаких убеждений лейбористов или гневных речей консерваторов. Над пафосными монологами работали специальные группы психологов, таких же наёмных белых воротничков, которые тряслись за свои хлебные для среднего класса места. А те, кто сидел в парламенте, занимались исключительно бизнесом, делали деньги. Кое-кто, конечно, стремился и к чистой власти, вот только быть избранным без хороших вливаний в несколько десятков миллионов фунтов ещё никому не удалось.