Его раздумья прервал командир батареи старший лейтенант Кошкин.
А я вас ищу, весело бросил он, глядя на старшину. А чего такой грустный? Я таким вас ещё не видел, а?
Шпак поспешил возразить, мол, всё в порядке, читал письмо из дома и чуток разволновался.
Ну и как там, в доме? поинтересовался Кошкин. Всё как есть? И не дождавшись ответа, продолжал: А вот у меня новости. Понимаешь, старшина, жена родила сына! Утром получил телеграмму. Знал бы ты, как я рад! И жена уже дала ему имя, и знаешь какое?
Федя, сказал Шпак.
Откуда тебе известно, а? удивился Кошкин.
Вас ведь зовут Фёдором! улыбнулся через силу старшина. Так часто поступают мамаши... Дают детям имя отца...
После обеда бойцы отдыхали. Шпак сидел в блиндаже за столом и составлял план очередной тренировки орудийного расчёта. В углу блиндажа кто-то играл на немецкой губной гармошке, играл так тоскливо, что музыка бередила душу. Кто же это играет? Шпак приподнялся и посмотрел в угол блиндажа. На губной гармошке навевал грусть подносчик снарядов рядовой Соловей. Старшина подошёл к нему.
Никита, ты ли это? улыбнулся Шпак. Я и не знал, что ты умеешь музицировать. Сыграй мне «Тёмную ночь». Души не чаю, когда слышу эту песню. Да, а где ты взял немецкую гармошку?
Боец смутился, слегка покраснел.
На табак выменял у бойца с соседней батареи, а к нему она попала в качестве трофея... Я же бросил курить. А «Тёмную ночь» играть ещё не научился.
В блиндаж, приоткрыв дверь, кто-то зычно крикнул:
Старшину Шпака просят на выход!
Шпак вышел. У первого орудия стоял майор Лавров.
Это я попросил вас выйти наверх, сказал он, здороваясь за руку, и вместе со Шпаком отошёл в сторону, к окопам. Как жизнь?
Шпак смущённо повёл плечами.
Идёт потихоньку. Вот завтра собираюсь поехать в госпиталь проведать капитана Кольцова, а заодно настой шиповника ему повезу, и ребята яблок в саду нарвали.
А я к вам по делу, Василий Иванович. Лавров развернул свою папку. Мы выпустили о вас листовку: «Уничтожать фашистские танки, как это делает старшина Шпак!» Звучит?
Старшина зарделся.
Что я сделал особенного? спросил он майора, и сам же ответил: Поджёг вражеские танки. Ну и что? Есть бойцы, на счету которых не один уничтоженный вражеский танк. Вот и надо раскрывать их опыт.
Понимаешь, старшина, мне дали задание рассказать о командире противотанкового орудия, каковым вы являетесь, пояснил Лавров. Командующий фронтом генерал армии Ватутин на совещании в штабе заявил, что надо больше пропагандировать передовой опыт и мужество командиров ПТО, что мы и делаем. Возьми листовку на память...
Шпак взял её, свернул и спрятал в карман.
Пошлю сыну, пусть узнает, чем я занимаюсь на фронте. Старшина облегчённо перевёл дух. Только не подумайте, что я перед сыном хвастаюсь, добавил он, глядя майору в лицо.
Лавров усмехнулся.
Если успеешь, не то твой сын может и не получить твоё письмо.
Вы о чём? напрягся Шпак, обидевшись на Лаврова, который на что-то лишь намекнул. Майор взглянул на старшину, и в его глазах мелькнула насмешка.
С тех пор как Шпак познакомился с Лавровым, работником политотдела армии, когда тот собирал материал для листовки об артиллеристах, он больше с ним не встречался. Правда, пытался позвонить Лаврову по полевому телефону, но всякий раз не заставал его на месте: он то находился где-то на огневом рубеже у сапёров, то уехал к танкистам...
А кто это звонит и что вам надо? однажды спросил его чей-то грубый голос.
Шпак назвался, но о своём звании не сказал, ограничился лишь фразой:
С вами говорит командир противотанкового орудия. Майор был на нашей батарее, и я хочу узнать, написал ли он листовку о моих артиллеристах.
Нет, пока не написал, он был занят другим делом. Голос отвечавшего стал мягче.
С кем я говорю? натужно спросил Шпак. Его самолюбие было задето, и он не сдержал своих чувств.
Вместо того чтобы назвать себя, «грубый голос» заявил:
Я передам Лаврову, что
вы звонили ему. У вас есть ещё вопросы?
Нет, спасибо!..
Сейчас, после недолгих раздумий Шпак вновь решил позвонить Лаврову. Тот был на месте и даже узнал его голос:
Василий Иванович, я только что вспоминал вас. Хочу проинформировать, что я сделаю в отношении Павла...
И что же вы сделаете? нетерпеливо прервал майора старшина.
Я поговорю с начальником штаба фронта генералом Ивановым. Он решит проблему Павла.
Шпак усмехнулся в трубку, да так, что Лавров услышал.
Что вас смущает, Василий Иванович? спросил он.
У начальника штаба фронта своих дел под завязку, и вряд ли он станет заниматься Павлом. Голос старшины прозвучал жёстко и равнодушно.
Ты не прав, Василий Иванович, настойчиво возразил майор. Семён Павлович знаком с начальником академии и напишет ему. Я уверен, что так оно и будет. Так что, Василёк, наберись терпения!.. Кстати, сын тебе не писал в эти дни?
Что-то давно нет от него писем, вздохнул Шпак.
Разговор с Лавровым немного успокоил Шпака, но мысли о сыне не покидали его.
А ты, Васёк, дай ему телеграмму, уж на неё-то он ответит, посоветовала ему старшая медсестра Мария, когда вечером он пришёл к ней и сообщил о Лаврове, который вызвался посодействовать, чтобы Павел попал на Воронежский фронт. Кого родила жена Павла? спросила она.