Что, уезжаете, Георгий Константинович? спросил у него подошедший командующий фронтом генерал Конев.
Я бы ещё побыл у вас, Иван Степанович, но вызывает Верховный, сообщил Жуков. Кстати, он просил передать вам и генералу армии Ватутину, что отдал распоряжение направить на ваши фронты танки и пополнение.
Конев улыбнулся во всё лицо.
Так это как раз то, отчего болела все эти дни моя душа! воскликнул он. Танки это то, что лечит меня. Я уверен, что и Ватутин запляшет от такого известия.
Позвони ему, Иван Степанович. У меня уже нет времени, самолёт на старте, а мне ещё надо ехать на аэродром. Жуков на прощание подал Коневу руку. Ни пуха тебе, Ванек, ни пера. Он улыбнулся краешками губ, а мысленно уже видел себя в Москве, в кабинете вождя. Я скоро снова сюда приеду, так что не скучайте, коллеги!..
Прилетел Жуков в Москву во второй половине дня и, не заезжая в Генеральный штаб, как часто он делал это, прибыл в Ставку. Его встретил помощник вождя Поскрёбышев, который сообщил, что у товарища Сталина только сейчас закончилось совещание с членами Государственного Комитета Обороны.
Чему было посвящено совещание? спросил Георгий Константинович.
Речь в основном шла о производстве танков и самолётов во втором полугодии сорок третьего года, сказал Поскрёбышев и совсем тихо добавил: Кое-кому досталось на орехи... Танки и самолёты всё ещё делают с браком.
А нарком танковой промышленности генерал Малышев был? спросил Жуков.
А как же, он тоже выступал на совещании и говорил о танках, пояснил Поскрёбышев. Но из кабинета Хозяина он ещё не вышел.
«Надо мне спросить у него, обсуждался ли в наркомате рапорт генерала Ротмистрова, подумал Жуков. Не то сразу после беседы с Верховным улечу на фронт, и нечего мне будет там сказать Ротмистрову. А сказать необходимо, уже пришло время».
Маршал Жуков шагнул в кабинет вождя. Хотел, как всегда, доложить по всей форме о своём прибытии, но Сталин, увидев его, воскликнул:
А вот и товарищ жуков явился! Проходите и садитесь. Прошу всех членов ГКО задержаться. И наркомам тоже... Послушаем исполняющего обязанности начальника генерального штаба генерала армии Антонова. Он проинформирует нас о ходе наступления на фронтах и направлениях.
Антонов был краток, но точен и свои слова подкреплял показом на оперативной карте тех огненных рубежей, о которых говорил и где предстояли тяжёлые бои. Однако сведения, которые он сообщил, не вызвали оптимизма у тех, кто был на совещании.
Гитлеровское командование предпринимает немало усилий к тому, чтобы остановить наступление войск Калининского, Западного, Брянского и Юго-Западного фронтов, подчеркнул Антонов. Оборона противника на линии река НарваПсковВитебск река Днепр река Молочная сильно укреплена, и не зря немцы назвали её «восточным валом». Передохнув, Антонов продолжал: Теперь коротко коснусь наступательной операции Западного фронта и левого крыла Калининского. Перед этим совещанием я говорил по ВЧ с обоими командующими. И что же они сообщают? У наших войск здесь немалые трудности, придётся продвигаться по лесам и болотам, форсировать реки. И всё время под огнём противника. Из района Брянска немцы перебрасывают сюда свои войска, поэтому их сопротивление возрастает.
А как обстоят дела на Юго-Западном фронте? спросил Молотов.
Антонов поднял глаза и увидел Вячеслава Михайловича. Тот пристально смотрел на него, ожидая, что он скажет. Алексей Иннокентьевич перевёл дыхание.
Порадовать вас, товарищи, не могу. Он подошёл к карте. Юго-Западный фронт начал наступление, но успеха не имел. А вот в районе левого крыла фронта хорошо сражается 3-я гвардейская армия генерала Лелюшенко...
В заключение генерал армии Антонов сказал:
Генштаб считает, что временные трудности, встретившиеся на пути наших войск, в ближайшие дни будут преодолёны. Красная армия наращивает свои усилия, враг ощутит на себе новую силу её ударов. Он взглянул на вождя. Товарищ Сталин, я умышленно остановился
на тех трудностях, которые встречают наши войска, продвигаясь с боями. Но Генеральный штаб принимает все меры к тому, чтобы, как говорится, на одном дыхании наступать, гнать врага с нашей земли.
Когда Антонов умолк, Сталин коротко изложил суть дальнейших усилий Ставки. Он заявил:
Надо принять все меры к быстрейшему захвату Днепра и реки Молочной, чтобы не дать врагу превратить Донбасс и Левобережную Украину в пустынный район.
«Это было правильное требование, отмечал в своих мемуарах маршал Жуков, так как гитлеровцы, отступая, в звериной злобе предавали всё ценное огню и разрушениям. Они взрывали фабрики, заводы, превращали в руины города и сёла, уничтожали электростанции, доменные и мартеновские печи, жгли школы, больницы. Гибли тысячи детей, женщин, стариков».
Кажется, что-то хочет сказать нам товарищ Жуков? Сталин пощипал усы, взял со стола свою трубку и начал набивать её табаком.
Когда у нас на фронте был генерал армии Антонов, который доводил до нас ваши указания, товарищ Сталин, я высказал ему некоторые соображения насчёт фронтально-лобовых атак, а точнее, ударов. Надеюсь, Антонов вам доложил?
А что ещё вы можете сказать? спросил Сталин, закурив трубку.