Куда-куда в Саратов? Она лукаво повела бровью. Не смешите меня, старшина. Кто там нас ждёт?
Я вас приглашаю. Будь жива моя Зара, она бы тоже не возражала, жёстко, едва не сердясь, сказал Шпак. У него даже задёргались скулы так он был возбуждён. Послушайте, Галя. У меня там свой дом, в нём четыре комнаты. Зара жила в них одна, а когда она умерла, я попросил свою сестру поглядывать за моим домом, что она и делает. У моей сестры Даши есть свой дом, муж её трудится на заводе «Красное Сормово».
А не обидится ли ваша сестра, если мы с Петей поживём у вас, пока я не найду себе квартиру? спросила Галя.
Я понял так, что вы согласны ехать в Саратов и жить в моём доме. Это главное. Я был на почте и переговорил с сестрой, она встретит нас на вокзале, когда мы приедем.
А где будет жить ваш сын Павел, когда вернётся с войны? задала вопрос Галя.
У отца его жены Люси тоже свой дом, так что есть где жить, но Павел офицер, и ему в городе дадут квартиру. Ну а если я приеду с Машей в Саратов, то нам хватит места в моём доме.
Вот что, Василий Иванович: переговорите ещё раз с вашей сестрой, и если она не прочь приютить семью погибшего командира, я поеду с вами, а если она...
Стоп! прервал Галю Шпак. Никаких «если», это мой дом, и в нём я хозяин, что хочу, то и делаю. Так что для моей сестры моё слово закон. Вот что: не будем зря тратить время, собирайте вещи в дорогу. И вам, и мне надо ещё многое сделать перед отъездом: вам зайти в школу и забрать свою трудовую книжку, мне в военной комендатуре сделать отметку на командировочном предписании и взять два билета до Саратова. В кассе вокзала их может не быть, а у дежурного коменданта есть бронь, и он мне даст. Я же прибыл с фронта, он мне не откажет.
Выслушав его, Кольцова наконец сдалась:
Хорошо, мы с Петей поедем с вами в Саратов.
Я рад, товарищ Кольцова, и в обиду вас, жену моего бывшего командира, никому не дам. Моё слово слово фронтовика, и оно нерушимо.
Галя улыбнулась.
Ну, я пошёл по делам. Вернусь с билетами на поезд, так что готовьтесь к отъезду, велел Шпак.
Спасибо, Василий Иванович, я всё сделаю, что нужно, обронила Галя, всё ещё ощущая в душе вдруг охватившее её волнение...
Пожил старшина Шпак в своём доме трое суток. Командировка у него кончалась, и на следующее утро надо было уезжать на Воронежский фронт. «Небось батарейцы по мне соскучились», подумал он, и от этой мысли у него на душе потеплело, будто туда упал тёплый дождь. Он был рад тому, что Кольцова была всем довольна, не раз, правда, говорила, что поживёт
в его доме недолго и, как только снимет себе квартиру, сразу переедет в неё.
Будь я одна, давно бы, ещё в Горьком, нашла бы себе жильё, а малыш связал меня по рукам и ногам, не без сожаления сказала она.
Живите в доме, сколько потребуется, успокоил её Шпак. Я уезжаю на фронт, а вы тут хозяйничайте.
Неподалёку от дома находилась школа, и Галя решила сходить туда и узнать, может быть, в ней есть место учителя.
Я пойду туда, а вы, Василий Иванович, посмотрите за Петей. Если вдруг проснётся, дайте ему соску, чтобы не плакал. Я там не задержусь.
Пока Кольцова была в школе, он написал сыну письмо, не зная о том, что учёбу тот закончил, стал лейтенантом и его направили на Воронежский фронт. Это письмо, как и следовало ожидать, вернулось потом обратно, на конверте-треугольнике стоял штамп: «Адресат выбыл ».
Кольцова вскоре возвратилась. Она всё ещё была под впечатлением беседы с директором школы.
Милая и доброжелательная женщина, щебетала Галя, раздеваясь. Она повесила пальто на спинку стула. Сначала сказала, что у неё полный штат учителей, а когда узнала, что у меня маленький ребёнок, а муж погиб на фронте, смягчилась, сообщила, что у неё одна учительница уходит в декрет через неделю и она может взять меня на это место. Только потребовала, чтобы я за это время устроила своего ребёнка в ясли, иначе он помешает моей работе. Я так рада, Василий Иванович, что не удержалась и поцеловала директора в щёку. Лишь сказала: «Вы меня спасли».
У нас немало добрых людей, надо только самому быть добрым, но не добрячком, философски заметил старшина. Так что, Галя, не зря вы переехали в Саратов. И квартиру себе найдёте, и друзья у вас появятся, но не всё сразу... Он посмотрел на часы. Шестнадцать ноль-ноль. Мне пора идти.
Куда, Василий Иванович? спросил Галя.
На могилу своей жены... грустно промолвил старшина.
А я даже не знаю, где могила моего Кольцова, да и есть ли она? вздохнула Галя. Если вам удастся узнать, где его похоронили, дайте мне знать, и я обязательно приеду к нему на свидание.
Вот вернусь на свою батарею и схожу в посёлок, может, что-то мне расскажут жители, пообещал Шпак.
Он надел плащ и направился к выходу.
Ну, я пошёл...
Галя молча кивнул ему.
Сын Шпака Павел, вернувшись с похорон, написал отцу, где находится могила матери: от главной дороги второй ряд, пятая от сторожки, «я там поставил крест». Нашёл её старшина быстро. На могиле деревянный крест, внизу прибита дощечка, а на ней короткая надпись: «Шпак Зара Фёдоровна. 18931943 гг.». Шпак наклонился и поцеловал крест.
Он стоял у могилы и мысленно говорил: «Ну вот я и пришёл к тебе, Зара. Ты прости, что не смог проводить тебя в последний путь. В те дни мой орудийный расчёт вёл огонь по фашистским танкам. Но и в те минуты я думал о тебе, о том, что ты лежишь в больнице, а меня рядом нет. Ты так и не вышла из неё подвело сердце. Когда сын написал мне, что ты умерла, я сидел в окопе, читал его письмо, а в глазах стояли слёзы. Когда в сорок первом ты провожала меня в армию, то сказала: «Мой соколик, побереги себя». И по сегодняшний день в моём сердце живут эти твои слова.