Что случилось? забеспокоился старшина.
Когда ей принесли похоронку и она её прочла, то ей сделалось плохо
и она потеряла сознание. Упала во дворе и ушиблась. А утром её увезла «скорая помощь».
А как же ребёнок?
Взяла с собой, так как всё ещё кормит его грудью. Хозяйка помолчала, потом снова заговорила: Война идёт кровавая, когда уже кончится? Сколько людей погибло и не счесть, а сколько ещё погибнет! Она тяжело вздохнула. Война и меня своим чёрным крылом задела.
Шпак удивился: хозяйка далеко не молодая, неужели была на фронте? Он задал ей свой вопрос.
Не о себе я... Она отчего-то покраснела. Мужа моего Гаврилу ранило. Лежит он в Саратове в госпитале. Я к нему ездила, хотела забрать, но врачи отказали, говорят, ему ещё надо лечиться.
А куда ранило вашего мужа? спросил Шпак.
Сразу в обе ноги, промолвила хозяйка, и по тону её голоса старшина понял, что хотя прошло немало времени с тех пор, как мужа ранило, она всё ещё переживает это. Левую ногу Гавриле почти вылечили, а вот правую отрезали: начала развиваться гангрена. Он ещё молодчина, мой Гаврила, усмехнулась хозяйка. Раненный, он почти сутки лежал в окопе, пока его не нашли санитары, и остался живой. Теперь вот ходит на костылях. Она спохватилась. Что-то я заболталась, вы уж извините. Пойдёмте со мной, я вас провожу.
Они вошли в комнату, где располагалась хозяйка. Она кивнула на дверь, что чернела у окна.
Там она живёт, только тихо постучите: малыш, наверно, спит и вы можете его разбудить. А я пойду в сарай, дам курам зерна и выпущу их в огород.
Шпак постучал и сразу услышал тихий голос:
Входите!
Он слегка толкнул дверь плечом и вошёл в комнату. На диване лежала молодая женщина. Она сразу поднялась, поправила каштановые волосы. У неё были чёрные, как ночь, глаза и тонкие брови.
Извините, я думала, что стучала в дверь соседка, и потому не встала, сказала она и отчего-то покраснела. Проходите, пожалуйста, и садитесь. А вы случайно адресом не ошиблись?
Нет, не ошибся, Галя так, кажется, вас зовут?
Она удивлённо вскинула брови.
Откуда вы знаете моё имя?
Ваш муж Кольцов Пётр мой боевой командир, сообщил Шпак, заметно волнуясь. У него резко дёрнулись брови и тут же замерли. Сначала мы вместе с ним воевали под Москвой, потом нас, артиллеристов, перебросили оборонять Сталинград, а сейчас сражаемся на Курской дуге.
Вас не Васей ли зовут? спросила Галя.
Василием Ивановичем. А что?
Я знаю вас, улыбнулась Галя. Муж писал мне, что есть у него в боевом расчёте боевой и преданный друг Вася. Это, значит, вы?
Старшина смутился и покраснел.
Вот уж не ожидал, что Кольцов написал вам обо мне. Он вздохнул. Пётр был у нас командиром батареи, и в боях мы из своих пушек громили немецкие танки.
Наверно, это очень опасное дело?
Если страх в бою тебя одолел, стало быть, опасно, а если ты задушил его в себе, то герой, объяснил Шпак. Пётр Кольцов как раз и был таким героем. Я помню, как под Сталинградом на нашу батарею прорвались вражеские танки, а тут как назло кончились снаряды. Что делать? Тогда Кольцов дал нам команду бить по танкам бутылками с зажигательной смесью. И ни один немецкий танк не прошёл через нашу батарею. Мы в то время подожгли 19 танков. За героизм командующий фронтом присвоил Петру воинское звание «капитан» досрочно. Шпак передохнул. Он видел, с каким интересом Галя слушает его, она вся напряжена, кажется, даже не дышит. Да, хлебнули мы с Петькой Кольцовым горячего дымка. Позже в бою меня ранило, я лежал в лазарете пару недель и вернулся к своему орудию. А вот Кольцову не повезло...
Как он погиб, вы знаете? спросила Галя, то и дело поглядывая на люльку, в которой спал малыш.
Шпак рассказал ей, как всё случилось. Артиллеристы устанавливали свои орудия на боевом рубеже. Налетели вражеские самолёты и стали бомбить огневую позицию. Осколок от разрыва бомбы ранил Кольцова в тот момент, когда он прыгал в окоп, где укрылся боевой расчёт.
Он лежал у бруствера на спине, продолжал Шпак, и мне казалось, что он смотрел на ласточек, с криком и писком носившихся над нашими окопами. Пётр был без сознания. Я оказал ему первую помощь, перевязал рану, а потом вызвал санитаров, и они унесли его на носилках.
Куда его ранило? спросила Галя. Она очень переживала и хотела знать все подробности ранения мужа.
Врачи осмотрели его в санбате, по их мнению, осколок от бомбы задел одно лёгкое. Но операцию делать не стали, а решили отвезти в госпиталь, где хирурги более опытные. И вскоре в госпиталь ушла машина с ранеными, там был и капитан Кольцов Я провожал его. На прощание он подарил мне свой бинокль. Шпак вынул его из футляра. Вот эта штука! Вещь очень дорогая, и я поначалу отказывался брать его. А он своё: «Бери, не то рассержусь! Ты же,
говорит, мне преданный друг. А когда вернусь из госпиталя, возвратишь его мне!» С таким уговором я согласился. Ну а теперь Кольцова нет, и я отдаю бинокль вам, Галя. В память о муже. У вас растёт малыш, и он будет гордиться отцовским подарком.
Бинокль я возьму, возбуждённо сказала Галина. Пожалуй, это самое ценное, что осталось в семье от мужа...
Шпак увидел, как из её глаз выкатились слёзы и застыли у подбородка.