И вот теперь Востоку приказано воскреснуть. И он, Семенов, может вдохнуть в него жизнь!
Свешников положил трубку, взглянул на Семенова и нажал кнопку звонка. Заглянула секретарша.
Минут десять ни с кем не соединяйте.
Я согласен, сказал Семенов.
Вижу. Хорошо подумал?
Семенов кивнул.
Ты-то меня не беспокоишь, задумчиво проговорил Свешников, на «Оби» отдохнешь, отоспишься Другое дело Вера Вряд ли она разделит твой энтузиазм, друг ты мой.
Вряд ли, искренне признался Семенов. Предвижу серьезные, но преодолимые трудности.
Ситуация знакомая, сам не раз преодолевал Честно, Сергей, мне бы хотелось, чтобы Восток расконсервировал именно ты. Но ты знаешь меня, не обижусь скажи слово, и пойдет другой.
Не скажу, Петр Григорьич Семенов покачал головой. Предложили бы любое другое дело может, и сказал бы. А на Восток пойду. За честь и доверие большое спасибо!
Заговорил как стенгазета Ты мне станцию оживи, чтоб задышала и запела, тогда сам тебе спасибо скажу Ну, к делу. «Обь» через месяц с небольшим уходит, времени, сам понимаешь, у тебя в обрез. Что надо будет, сразу ко мне, Востоку все отдам любого человека из экспедиции, кого хочешь. Займись в первую очередь людьми, особенно первой пятеркой, которая будет расконсервировать станцию. Помнишь, Георгий Степаныч говорил: «Товарища по зимовке выбирай как жену выбираешь. Жизнь твоя от него зависит». Ну, иди. Не завидую тебе, нешуточное дело на второй год подряд увольнительную получить!
Семенов вышел из кабинета, в голове у него гудело, как после доброго стакана спирта. В приемную уже набилось много людей, кто-то из них приветливо произнес:
С возвращением, Сергей Николаич!
Семенов рассмеялся, извинился за непонятный товарищу смех и быстро пошел в гостиницу: Вера, небось, уж заждалась.
Этот вальс постарел вместе с нами, сказала Вера. У него такие же морщины, как у меня.
Ты очень красива, сказал Семенов. Прости, я стал совсем неуклюж.
Сердце мое, не стучи, Глупое сердце, молчи
Какая она грустная. Вера кивнула на певицу. Наверное, жена полярника или моряка.
Вернемся, на нас смотрят. Я разучился танцевать.
На твоих ногах уже унты?
Их столик был расположен удачно, в дальнем и тихом углу.
Не пей больше, Сережа.
Сегодня коньяк для меня вода. Улыбнись, прошу тебя. Будь как на той фотокарточке, которая на обоих полюсах со мной прозимовала.
Ты любишь ее, а не меня, твоя жизнь прошла с ней Мы женаты пятнадцать лет, из них дома ты был четыре с половиной года.
Четыре года и восемь месяцев, родная моя Пенелопа.
Я не Пенелопа, Сережа. Пенелопа сделала ожидание своей профессией. Она могла это себе позволить, ей не надо было спешить на работу, бегать в кулинарию и кормить детей.
Но ты же знаешь
Знаю Знаю все, что ты скажешь. И призвание, и наука, и высокие широты
Через это я уже прошел, дорогая. Но Восток
И это знаю Я сто раз обмирала по ночам, когда представляла тебя там, в этой космической стуже. Да, Восток твое детище, Сережа. Но ведь, кроме этого детища, которое можно законсервировать, у нас есть двое детей, которых законсервировать нельзя И самое грустное для них, что я все понимаю и не лягу у порога, чтобы удержать тебя.
Спасибо.
Нынешний год високосный.
Это так важно?
На один день больше ждать.
Один день!
Не день, сутки. С каждым годом
еще будет время вспомнить. Менялись станции, люди, впечатления и взгляды на жизнь, и лишь одно оставалось в этой жизни неизменным дружба с Андреем Гараниным. С той памятной ночи не расставались они уже семнадцать лет. То есть расставались, конечно, бывало, жены не сходились в планах на отпуск и отдыхать приходилось врозь, но зимовали Семенов и Гаранин всегда вместе. Давным-давно побратались, не раз выручали, спасали друг друга, и выработалось у них с годами то редкостное взаимопонимание, без которого они уже не мыслили дальнейшей своей жизни.
Мирный Молодежная Новолазаревская Гаранин мельком поглядывал на списки. Бывшие восточники есть?.. Так, в Мирный главным врачом экспедиции идет Саша Бармин
Не верь глазам своим, Андрей, на Восток пойдет Саша! Только он еще этого не подозревает.
Ты говорил с ним?
По телефону, и то ограничился лирическими воспоминаниями. Ждал твоей санкции.
Так нам Шумилин и отдаст Бармина, усомнился Гаранин.
А Свешников? Лично из августейших рук получил карт-бланш: на Восток с любой станции!
Тогда другое дело. Гаранин повеселел. Тогда мы их сейчас пощипаем.
Семенов, улыбаясь, смотрел на Гаранина, на душе было легко и спокойно. А ведь часа не прошло, как он обрушил на Андрея новость, от которой любой другой закрутился бы в спираль. До чего хорошо, что на свете есть Андрей.
Всего нас будет шестнадцать, сказал Семенов. Но сначала определим первую пятерку. Пока не запустим дизеля, остальным делать на станции нечего.
Ты, да я, да Бармин трое, подсказал Гаранин. И еще два механика привести в порядок дизеля. А за радиста сработаешь сам тряхнешь стариной.
Старшим механиком предлагаю Дугина.
Так у него же был перелом, напомнил Гаранин.
Виделись вчера, козлом скачет. Чувствуя, что Дугина придется отстаивать, Семенов заговорил с излишней бойкостью. Про тебя спрашивал, велел кланяться.