Хочу, безапелляционно заявляет Грейнджер, жадно вглядываясь в лицо Драко. Он выдыхает через сцепленные зубы и смотрит в ответ, старается увидеть в карих глазах ее мысли.
Гермиона откидывается на локоть, ложась поперек его ног, и продолжает дразнить его сквозь одежду, больше мучая, чем доставляя удовольствие.
Сколько бы он ни фантазировал о подобном, поверить в то, что это происходит наяву, сложно, еще сложнее отключить паникующий мозг. Что, если это прощание? Грейнджер получила от него все ответы
Настроение полностью пропадает, Гермиона не может этого не почувствовать, на ее лице проступает разочарование.
Ты не хочешь, чтобы я?.. она запинается, разочарование сменяют стыд и обида.
Драко притягивает ее к себе, оплетает руками и судорожно сжимает, пока пытается правильно сформулировать то, что должен сказать.
Как я могу не хотеть? шепчет он хрипло. Просто я должен знать, зачем это тебе.
Получилось плохо, но это все, на что он способен в данный момент.
Это сложно, мнется Грейнджер. Порыв. Тебя устроит такое объяснение? Мне это надо. Доставить тебе удовольствие.
Глупо спрашивать про причину порыва, порыв на то и порыв. Малфой все еще прижимает Гермиону к себе, и она прячет лицо у него на груди, не пытаясь вырваться. Они не пьяны выпили едва по бокалу. Он снова возбуждается от самой ее близости. От предвкушения на этот раз возбуждение накатывает плавно, волнами.
Грейнджер снова опускает руку вниз, замирает, задавая невербальный вопрос. Стон вырывается из глотки Драко, и это воспринимается ею как разрешение, но ему все еще необходимо понять а слов, чтобы спросить, нет.
Ты ведь не бросаешь меня? звучит совсем беспомощно (как Гермиона может его бросить, если они не вместе?).
Абсолютно точно не бросаю, Драко чувствует ее улыбку у себя на шее.
А потом она ложится ему на ноги, и Малфою кажется, что он может кончить от одного ощущения, как ее ничем не скованная грудь под тонким сарафаном скользит по его бедрам. Между ними два слоя ткани, но он реагирует, словно ему шестнадцать. Правда, у него давно не было секса. Ни разу после нее.
Гермиона решительно расстегивает пуговицы на его штанах, бормоча что-то про позапрошлый век, и освобождает член. Она приближает губы к его истекающей предсеменем головке, и Драко не уверен, что продержится минуту. Все действительно происходит очень быстро, и ему совсем не стыдно. Слов не подобрать, и он пытается вложить в поцелуй то, что не может высказать, но Грейнджер уворачивается.
Драко напрягается. Неужели это все-таки прощание?
Тебе не противно меня целовать? огорошивает она вопросом.
Драко почти смеется от облегчения и вместо ответа голодно впивается ей в губы.
Она не дает поцелую превратиться во что-то иное, пресекает поползновения его расшалившихся рук.
Я пока не могу допустить большего, объясняет. Драко удивляет ее концепция большего и меньшего Астория впервые решилась удовлетворить его орально года через два после начала их совместной жизни, но он принимает точку зрения Гермионы, хоть и чувствует себя должником. Со всем этим он готов разобраться, потом, когда обозначит главное.
Грейнджер, я не уйду из твоей жизни, Драко наконец подбирает правильные слова. Провозглашает, декларирует, констатирует факт.
Я и не хочу, чтобы ты уходил, шепчет она приглушенно. Но еще не совсем готова к тому, чтоб остался.
Это гораздо больше того, на что он рассчитывает.
У меня нет никого, кроме тебя, срывается с губ Гермионы еще одно признание.
У него тоже. И она об этом знает нет смысла сотрясать воздух словами. Драко еще раз целует ее, а потом еще и еще. Отстраниться невозможно. Он мечтать боялся о таком, а теперь Гермиона в его объятиях, ее кожа под его руками и губами, ее запах на нем, она принимает его нежность, она отвечает на его нежность, хоть жестко контролирует, не разрешая выходить за созданные ею же рамки.
Тебе пора, шепчет Гермиона в какой-то момент, Драко кивает, продолжая прижимать ее к себе.
Оставь мне эту ночь, приходи завтра, продолжает шептать Грейнджер. Малфой понимает, что следует подчиниться ее просьбе. Но как же сложно оторваться, перестать касаться. Он почти отталкивает Гермиону и вскакивает, не разрешая себе прощального поцелуя, даже взгляда не позволяя, и аппарирует прямо с заднего двора.
Драко страшно, он не может избавиться от мысли, что больше его не впустят.
Он в ее коттедже (интересный факт за полгода с небольшим коттедж, где Грейнджер жила вместе с Поттером, в сознании Драко стал ее коттеджем) как никогда рано в обед.
Гермиона открывает дверь и уходит вглубь. Если она и удивлена, то никак не проявляет своего удивления. Облегчение оттого, что его впустили, оттого, что коттедж не стал ненаносимым, смешивается со смятением Драко не проработал никакой стратегии поведения. Кто они теперь друг другу? Что изменил вчерашний вечер?
Чаю? голос Грейнджер звенит напряжением.
Можно, пытается разрядить обстановку Драко и идет за ней на кухню.
Для чая слишком жарко, но чашка займет руки, а это то, что нужно. Слегка отросшие волосы Грейджер бросают вызов земному притяжению и малфоевскому внутреннему стремлению к порядку. Стремление Гермионы к порядку дает фору его собственному, как же она сорок четыре года уживается со своими волосами? Или они уравновешивают ее идеальность?