Вы разошлись? спросил Сергей.
Нет. Он умер, этот морячок, сказала блондинка, встала и пошла по аллее к выходу. До вечера.
В восемь, сказал Сергей.
Ладно, сказала она и улыбнулась.
Он сидел на скамейке, прикрыв глаза. С моря дул ветерок, шелестела листва, скрипел песок под ногами прохожих. Потом он ушел из сквера, пересек пустую площадь, вышел на узкую татарскую улочку, и здесь его кто-то окликнул.
Это был совершенно незнакомый человек в тюбетейке с кисточкой, и шел он, как-то странно подпрыгивая. Наверное, он был пьян.
Стыдно, страстно произнес человек, подойдя ближе, стыдно на сорок третьем году революции с пятнами ходить... Волосы дыбом становятся даже у плешивых людей...
Человек говорил, выпучив глаза, и после каждого слова он делал глубокий вдох.
Вы о чем? спросил Сергей, посмотрел на человека в тюбетейке и вдруг расхохотался. Человек в тюбетейке не обиделся, а даже, наоборот, тоже начал хохотать и вытащил из кармана горсть обернутых в серебряную фольгу тюбиков.
Берем пятно, говорил он, шатаясь от смеха, щеточку в воду, и пятна как не бывало...
Ах, у вас средство от пятен? спросил Сергей, вытирая слезящиеся от смеха глаза.
Средство, радостно согласился человек в тюбетейке.
Сергей купил несколько тюбиков, а человек в тюбетейке все хохотал и даже полез целоваться, дыша вином. Он был действительно пьян. Сергей легонько оттолкнул его и потел дальше, поглядывая на тюбики и улыбаясь. Так, улыбаясь, дошел он до набережной, вошел в толпу гуляющих и сразу увидал блондинку, а она, вероятно, увидала его давно. Он, собственно, оглянулся потому, что она на него смотрела.
Рановато ты вышел на свидание, Сережа, сказала блондинка и улыбнулась, во почему-то невесело.
Я просто гуляю, сказал Сергей. А вообще хорошо, что мы встретились.
Судьба, сказала блондинка, вынула зеркальце и подкрасила губы.
Это я для тебя, сказала она без улыбки.
купаются...
Впереди мелькало множество голых тел, слышался смех и крики, а на песке длинной вереницей лежали морские робы и стояли тяжелые флотские ботинки.
Девушка, крикнуло какое-то смеющееся лицо, научите Цыпишева портянки стирать.
Тихо, Васька, откликнулся другой голос, рот закрой, кишки простудишь...
Болваны! сказал Сергей.
Матросики, сказала Вера и улыбнулась. Пацаны...
Она присела на песок, туго натянула на колени подол платья, так что обрисовались бедра.
Ну и сиди здесь, сказал Сергей, он сам не ожидал, что вдруг разозлится.
Вера посмотрела на пего, мигая ресницами, и вдруг расхохоталась, легла на спину, положив ладони под голову.
Вот это баба! фыркая от восторга, кричал вдали разбитной Васька. Вот это Матрена!
Н и лежи здесь, сказал Сергей, Ну и лежи здесь среди...
Последнее слово он проглотил, сплюнул и шагнул в кусты.
Ой, как ты красиво ревнуешь, Сережа, крикнула Вера вслед, продолжая смеяться.
Все это произошло как-то внезапно, Сергей так и не понял по-настоящему, почему они поругались.
Он шел среди кустов, цепляясь за корни, тяжело дыша, пока не вышел к шоссе, присел на обочине и расстегнул ворот рубашки до самого низа.
Между городом и рыбачьими поселками курсировали старенькие душные автобусы, и Сергей сел на такой автобус, но до города не доехал, слез на остановке «Раскопки».
Раскопки давно уже здесь не велись, просто высилось несколько холмов и полуразвалившийся барак, где жили раньше археологи. Но остановка по-прежнему называлась «Раскопки».
Он огляделся и быстро пошел назад вдоль шоссе, потом шел опять среди кустов, потом берегом. Он устал, слева под ребрами давило и побаливало, и рот изнутри был сухим и шершавым.
Что со мной происходит, сказал он вслух. Какого черта.
Берег был пустой, моряков не было и Веры не было. Сергей лег на горячий песок, нагреб небольшой холмик и прижался к нему левым боком, приподняв рубашку. Болеть стало тише, он лежал и слушал, как сзади плещется море и кричат чайки, а боль понемногу затихала. Потом он увидел Веру, она вышла из кустов, и вслед за ней вышел морячок, совсем мальчишка. Вера села, и мальчишка опустился рядом, начал тыкаться ей лицом в грудь, как теленок, а она сняла с него бескозырку и, закрыв глаза, гладила по волосам.
Сергей лежал неподвижно. Он лежал, чувствуя все свое тело, колени покалывали песчинки, а он лежал, зарывшись лицом в песок, и ни о чем не думал. Когда он открыл глаза, морячка уже не было, а Вера по-прежнему сидела, запрокинув голову. Сергей встал, подошел и сел рядом. Она посмотрела на него без удивления и ничего не сказала. Так сидели они молча, пока не стемнело и с моря не подул прохладный ветер.
Тогда Вера сказала:
Я пойду одна.
И ушла.
Несколько секунд еще слышались ее шаги и белело платье. Вдали плыл теплоход, целая куча разноцветных огней в воздухе и в воде, где-то сзади в рыбачьем поселке лаяли собаки, а небо над городом было желтоватым и блестящим.
Сергею вдруг захотелось есть, и он вспомнил, что видал где-то неподалеку закусочную. И, действительно, он очень скоро нашел эту закусочную, пахло там, как на дровяном складе, наверное, из-за рассохшихся пивных бочек.
Пива нет, сказала ему буфетчица.
Она сидела за пивной стойкой и щелкала орехи.