Мужчина подошел ближе, лица у людей были какие-то необычные, у всех одинаковые. Здесь не было ни сострадания, ни любопытства, просто испуг, и, подойдя ближе, мужчина понял, в чем дело. Пострадавший не кричал, а смеялся, он лежал на мостовой лицом кверху. Это был человек лет пятидесяти, довольно упитанный, загорелый, на лбу у него была ссадина, но небольшая. И смех его не был похож на истерику, просто он лежал себе на мостовой, поглядывая то на людей, то на свою неестественно вывернутую левую ногу, и хохотал.
Подъехала «скорая помощь». Санитар присел на корточки, приподнял голову пострадавшего, а тот все хохотал и пытался объяснить что-то доктору. Доктор был молоденькой девушкой, и видно было, что она тоже испугалась, начала подглядывать по сторонам, перешептываться с санитарами, а потом прикоснулась, и вдруг наступила тишина, пострадавший перестал смеяться, и все вокруг молчали. Под штаниной был сплюснутый, раздавленный автомобильным колесом протез. И тогда кто-то сзади хихикнул, кто-то прыснул в ладонь, кто-то захохотал, даже докторша улыбнулась.
А пострадавший вдруг закрыл глаза, и переносица его побелела. Подошел второй санитар с носилками, у инвалида были все-таки кое-где ушибы, на плече кровь, но, очевидно, не очень серьезно, просто он ударился, упав на мостовую.
Санитары понесли его к «скорой помощи», а докторша шла сзади, прижав локтем обломок протеза с модным узконосым туфлем.
Мимо пробежала собачка, оставляя мокрые следы, капало у нее откуда-то из-под живота. Мужчина посмотрел на собачку и пошел назад в шашлычную, сел над шашлыком. Блондинка доедала желе, у нее были липкие губы и сонное лицо. В шашлычную вошло еще несколько посетителей, какая-то веселая компания, трое парней и две девицы, слышно было, как они еще на улице хохотали, а в шашлычной их и вовсе развезло. Они заказали шоколадный пломбир, каждому по две порции, а старичок с вставленными зубами пересел за их столик и заказал себе сосиски с капустой. Старичок был общительный, но веселую компанию он несколько шокировал; впрочем, рассказывал он действительно какую-то скучную историю про нарывы, мол, в сорок шестом у него вся спина была в нарывах, и, мол, все это из-за обмена веществ. Молодые люди сидели с поблекшими лицами, только переглядывались, а к шоколадному пломбиру они не прикасались, пока старичок не вскочил и не убежал за ситцевые портьеры в туалет. Тогда высокий парень с бритым загорелым черепом и тростью взял тарелку старичка и переставил ее на соседний пустой столик. После этого молодые люди стали есть пломбир и опять хихикать. А когда старичок подошел, бритоголовый сказал:
Воняет твоя капуста, папаша... И вообще иди от нас к хренам... Вшей напустишь.
Ты лучше к блондиночке подсядь, добавил парень с перстнем и с шелковым платком на шее. Если ей, конечно, понравятся твои протезные зубы... В наше время только ноги выгодно иметь протезные.
И тут они загоготали на разные голоса, парень с перстнем все время хлопал себя по коленке и повторял:
Цирк, ну и цирк!
А одна из девиц даже опрокинула вазочку с пломбиром.
Старичок постоял немного, потом пошел за пустой столик и начал есть сосиски, низко склонившись над тарелкой.
Мужчина встал и быстро вышел из шашлычной.
Вокруг была тишина и запустение курортного полдня, только посреди мостовой чуть левее того места, где лежал инвалид, беседовали два велосипедиста с крепкими загорелыми ногами и в белых шапочках. Мужчина несколько часов сидел в шашлычной, но сейчас он чувствовал во всем теле какую-то усталость, словно прошел пешком по жаре много километров, и, чтобы передохнуть, расслабить мышцы, он уперся правой рукой в парусиновый козырек над витриной, а левой ухватился за горячую металлическую подпорку. Он стоял и наблюдал за велосипедистами, пока они не разъехались в разные стороны. Тогда он снова вошел в шашлычную и ласково спросил бритоголового:
Ты видел когда-нибудь тифозную вошь, парнишка?.. Настоящую военную тифозную вошь?
Бритоголовый быстро-быстро зашевелил губами, что он отвечал, мужчина не слышал, а блондинка встала, взяла мужчину пониже локтя и сказала:
Пойдемте отсюда.
Они долго шли рядом, пока не пришли в сквер с гипсовыми статуями, и здесь мужчина присел на скамейку и сказал: Извините... Я, кажется, матерился вслух.
Ничего, сказала блондинка. Я в войну в госпитале работала... Горшки с дерьмом таскала в четырнадцать лет...
Сейчас она выглядела гораздо старше, чем в шашлычной, на лице морщины.
Неподалеку был фруктовый ларек, продавали персики, и мужчина купил кулек этих персиков. Они были сочные, но сок теплый и кисловатый.
Как вас зовут? спросила блондинка.
Сергей, сказал мужчина.
Сережа. Ой, Сережа, здравствуй, сказала блондинка и рассмеялась.
Вы чего? спросил Сергей.
Но она продолжала смеяться, запрокинув голову, у нее была полная, красивая шея, а морщинки исчезли.
Вы замужем? спросил Сергей.
Блондинка промолчала, только улыбнулась и поправила халатик, застегнула две нижние пуговицы.
А сегодня вечером свободны?
Может быть, может быть, Сережа, сказала блондинка. Первый раз я в шестнадцать лет замуж вышла... за контуженного морячка... Ох и бил же он меня, Сережа... Прямо флотским ремнем...