Заметив Тимура, который мыл ноги у колодца, один из них подбежал к нему и, низко кланяясь, сказал:
Великий амир Тимур, позволь мне поцеловать твои ноги...
Тимур брезгливо посмотрел на грязное небритое лицо кланяющегося.
Я совершил обряд омовения и не хочу быть оскверненным.
Тогда позволь мне хотя бы поцеловать пыль у ног великого покорителя мира, сказал человек.
Кто ты? спросил Тимур, несколько смягчаясь после этих слов.
Я старый, немощный верблюд. Я верблюд, который никому не нужен, которого никто не хочет купить. А кто покупает, требует деньги назад. Но туркмены не брезгуют даже дохлятиной, они продадут меня за драхму.
Это странствующий комедиант. И тот, пожалуй, тоже, а дервиш слишком бел лицом, одежда дервишей нередко служит прикрытием для лазутчиков и шпионов из греческого Рума, сказал Саид.
Да, господин прав, мы актеры, сказал человек. Мир тесен, я веселил публику на празднике вашего обрезания.
У вас есть лошади или ослы? спросил Тимур.
Мы пешие...
Надо вместе переночевать, сказал актер, здесь очень опасно. Туркмены любят захватывать людей и продавать их на рынке.
Мы будем ночевать отдельно, сказал Саид Тимуру. От них могут переползти вши. Я уже договорился в одной богатой юрте...
Пустыня. Шатер туркмена. Вечер.
Тимур сидел за чаем. В стороне стояли хозяин юрты и его сын.
Прошу простить меня, говорил хозяин, сейчас приготовится ужин. Мы люди небогатые, только вареная рыба и кислое молоко. Зато у нас хорошая юрта, и прохлада освежит вас.
В юрту заглянул человек:
У тебя тоже гости. Поздравляю тебя с гостями! он незаметно подмигнул.
Наше племя очень гостеприимное, мы любим гостей, обратился он, улыбаясь, к Тимуру и его собеседникам. Поужинаете и сладко уснете.
Когда я еще был маленьким, рассказывал актер, я учился актерскому ремеслу у одного шута.
Он состроил гримасу. Сын хозяина рассмеялся, но отец прикрикнул на него:
Чего ты мешаешь людям, иди, скажи, чтобы подавали быстрее ужин!
В это время вошел дервиш и благословил всех. Хозяин подал ему лепешки.
Туркмен никогда не отпускает дервиша с пустыми руками, сказал хозяин.
Ты дервиш? спросил Тимур, подавая ему деньги.
Да, сказал дервиш.
Мы, дервиши, живем своим благочестивым трудом, деньги мы никогда не берем. У дервиша деньги считаются грехом.
А мы берем! сказал второй актер и рассмеялся.
Меж тем хозяин в соседней половине за занавесом ругал жену:
Почему не кладешь цепи куда следует? Где цепи? Немедленно найди и подай их. Почему ничего не лежит на месте, где цепи?
Потом он обратился к сыну:
Бездельник, негодяй! Почему ты не подсыпал опиум в чай, они бы уже давно уснули. Что из тебя получится? Ты никогда не станешь настоящим мужчиной! У соседа сын младше тебя, а он уже убил двух персов и захватил пятерых в рабство. Поэтому сосед богат, а мы нищие! За двух персидских девушек, которых он продал в Бухаре, он купил десять верблюдов!
Но ведь это не персы, это правоверные, сказал сын.
Молчи, бездельник! раздосадованно сказал хозяин. Все годятся в рабы, все!..
Хозяин, где ужин? послышался голос актера.
Они требуют ужина, а могли бы спать в цепях, сердито сказал хозяин.
Надев налицо улыбку, вошел с поклоном:
Прошу простить. Сейчас, сейчас!
Вошел невольник в цепях с блюдом рыбы.
Сын взял у него блюдо и подал. Потом он уселся неподалеку, глядя, как гости едят. Хозяин то входил, то выходил, успевая надевать налицо улыбку, потом, выходя, опять снимал ее с лица.
Я слышал, он ищет цепи, сказал актер.
Но ведь с нами дервиш, сказал Тимур.
Это такой народ, сказал актер, они продали
бы в невольники самого Магомета, если бы он попал к ним в руки!
Хозяин наконец вошел, так и не найдя цепей, и сел неподалеку.
Потом подали зеленый чай, халву и сладкий кумыс. Невольник в цепях ходил и убирал.
Хозяин, спросил дервиш, вы человек набожный, как же вы можете продавать своего единоверца в неволю вопреки постановлению пророка, которое гласит, что каждый мусульманин свободен?
Кхей, ответил хозяин хладнокровно. Коран книга божья, конечно, благородней человека, а все-таки ж Коран продается и покупается за несколько монет. Наше туркменское племя не ученое, но мы гордимся за наших братьев в стране Азербайджан. Там они очень учены.
Он обратился к актеру:
У тебя музыкальный инструмент. Ты играешь и поешь?
Да, я играю и пою за деньги и ночлег, ответил актер.
Спой азербайджанскую песню. Если нам, туркменам, хочется послушать что-нибудь необыкновенное, мы просим азербайджанскую песню...
При свете костра актеры поют песню. Чем больше убыстряется ритм, тем сильнее и сильнее раскачиваются туркмены, горят глаза, слышны гортанные выкрики. Тяжело дыша, они вдруг вцепились себе пальцами в кудрявые волосы и раскачиваются взад-вперед.
Хорошие воины! сказал Тимур. Когда я буду правителем, у меня обязательно будут туркмены.
Однако бедному путнику лучше с ними не встречаться! сказал дервиш. Надо постараться как можно быстрее покинуть эти места, чтобы не очутиться в цепях!
Тебе и верно надо быстрее покинуть наши места, сказал Тимур, ты ведь итальянец или испанец. Ну, говори прямо. Как тебя зовут?
Николо, тихо ответил дервиш. Я из Венеции, уже не первый раз здесь. Но я не шпион, я путешествую по Азии, потому что хочу знать здешних ученых и поэтов. Я тоже поэт и перевожу на итальянский язык Омара Хайяма и Беруни.