Впереди колодец, сказал Тимур, привстав в стременах. Дальше степь кончается, начинается пустыня.
Как бы ле встретить нам разбойников, говорит Саид. Здесь бродят шайки разбойников-туркмен. Их главный товар рабы, особенно молодые женщины, которых они продают дорого. Может быть, мы вернемся назад?
Пустыня. Ночь.
В темноте мелькали всадники, слышен был звон оружия. Тимур и Альджан, полуодетые, выскочили из палатки.
Не отставай от меня! крикнул Тимур, беря одной рукой повод лошади, а другой Альджан. Бешено понеслись напролом.
Слава богу, все целы! сказал Саид.
Тимур страшно ругался:
Будь ты проклят, гнойный сифилитик, пусть сгниет мясо на теле твоей монгольской матери!
Тимур лег с женой на голый песок, было холодно и неудобно, но от усталости он быстро закрыл глаза.
Черный ворон сел на плечо Тимура, и от тоски, сжавшей его сердце, Тимур заплакал. Рой мух со всех сторон слетелся к плачущему Тимуру. Он отгонял их, но они летели и летели. Он задыхался от усталости и ярости и от невозможности отогнать мух.
Он открыл глаза. Альджан трясла его за плечо.
Ты плакал но сне, сказала Альджан.
Был холодный, сырой рассвет. Поеживаясь, Тимур сел со скорбным лицом...
Площадь перед мечетью.
Ранний рассвет, но у мечети уже много народа. Тысячи людей, одетых в траурные рубища, в руках у многих факелы, фонари, колокола, изображения солнца и полумесяца на шестах и пестрые куски материи. Молодой венецианский путешественник Николо тоже одет в траурное рубище, голова его повязана чалмой.
Я давно мечтал проникнуть на мусульманский праздник, говорит он своему проводнику Якубу, и вот недаром проделал такое путешествие из Венеции.
Говори тише, предупреждает проводник. Если узнают, что ты не мусульманин, я рискую вместе с тобой.
Загремели барабаны, ударили медные тарелки, шествие началось. Впереди шли люди, одетые в длинные черные рубахи, они били себя в грудь. За ними двигались другие мужчины, тоже в черных рубахах, которые били себя по спине и плечам цепями. Потекла первая кровь.
Тимур, который наблюдал за всем этим из толпы, поморщился.
Это аза процессия огорчения, шепотом говорит Якуб. В намять гибели имама Хусейна, внука пророка Мухаммеда. Вот идет хади, предводитель процессии, который рассказывает о гибели Хусейна в битве при Кербеле.
После смерти пророка Мухаммеда, громко, патетично говорит хади, халифом стал тесть пророка Огубак. Умирая, он передал власть своему тестю Омару, его убили отступники.
Плач и крики в процессии стали громче.
Возьми флакончик со слезами, шепнул Якуб Николо и протянул флакончик. У кого не хватает собственных слез, приносит их во флакончике. Здесь нельзя выглядеть равнодушным.
Николо взял флакончики сбрызнул глаза.
Праведный Али, двоюродный брат и зять пророка, с пафосом продолжал хади, новый халиф, был убит при выходе из мечети после пятничной молитвы.
Крики стали еще громче, кровь потекла обильнее.
Праведный Али завещал привязать свой труп к верблюду и пустить его в пустыню. И похоронить его там, где верблюд опустится на колени.
Я-алли! Я-алли! кричали из шествия. О боже!
Власть захватил проклятый Муавия, продолжал хади. Он потребовал присяги сыну своему, проклятому Езиду.
Шайтан! Шайтан! яростно кричала толпа и поднимала кверху кулаки и оружие.
Уже всходило солнце. Улицы наполнялись все большим и большим количеством людей, присоединявшихся к шествию.
Сын убитого Али, внук Мухаммеда, имам Хусейн в сопровождении двухсот приближенных, по зову жителей своего города Элькуфы, отправился туда переменить власть, принадлежащую ему по праву.
Я-аллн! Я-алли! кричала толпа.
Звонили колокола, раздавалось пение.
Армия Езида в четыре тысячи человек преградила ему путь. Хусейн повернул к Евфрату, но и здесь натолкнулся на врагов. Они засыпали канал, ведущий к его лагерю. Хусейн и его приближенные умирали от голода и жажды...
Вопли из толпы достигли предела. Многие в шествии избивали себя цепями, к которым были привязаны мелкие гвоздики, ранили кинжалами, вонзали в тело иглы. Уже несколько искалеченных лежало на обочине. Николо отворачивался, смотрел с трудом.
Такова наша вера. Ради веры люди не жалеют своей жизни, своей крови... сказал Якуб и, помолчав, добавил: И чужой тоже.
В битве при Кербеле, продолжал громко, нараспев выкрикивать
хади, все приближенные Хусейна были уничтожены, асам Хусейн убит Езидом. Голову Хусейна но наущению Езида отрезали и подвергли надругательствам.
Отдельной группой шли люди, которые острыми палашами наносили себе удары по голове. Из этой группы слушатели уже вытащили одного мертвеца.
Это либо фанатики, тихо сказал Якуб, либо люди, давшие обет «азакамат», если святой имам Хусейн поможет исполнению их желаний. Камат это острый меч, которым они бьют себя по голове.
Пустыня под Бухарой. Колодец. Вечер.
Тимур и его спутники подъехали к колодцу и спешились. У колодца было много народу. Шла меновая торговля.
Несколько пастухов брали воду для овец. Под ветвистым деревом сидели трое: дервиш и двое непонятно что за люди, у них на лицах виднелись следы побоев. Дервиш громко распевал гимны из Корана, а двое его спутников молча испуганно озирались.