Эй, сосед! Это я, Арта.
Болото проглотило мой крик, и он получился тише, чем я рассчитывала. Ответом мне была тишина. Тут тьма между двух стволов недалеко от меня стала гуще, и я увидела тень, скользящую в мою сторону, и услышала хриплое шипение от нее.
Закричав что есть силы, я швырнула полную корзину в сторону тени и опрометью кинулась наутек. Припустила не разбирая дороги, от ужаса у меня подкашивались ноги, но я ни разу не споткнулась, словно летела над кочками и корнями деревьев. Самая быстрая газель позавидовала бы моей прыти, уже скоро я преодолела гору, лес стал реже и светлее, но темпа я не сбавила неслась, слыша, как свистит ветер в ушах. Сердце гулко заходилось в глотке, словно могло выскочить, если открою рот.
Я добежала до дома, ворвалась в свою комнату и рухнула на кровать, задыхаясь и давясь кашлем. Меня колотило от страха, но я была спасена.
Глава третья. О тайнах человеческих
пусть память углами врезается в сон:
жалей лишь о том, что, увы, не случилось,
молись, чтобы это случилось потом.
Не хвастайся, друг, что не знаешь печали
мне эти слова говорят об одном:
та жизнь, что осталась у вас за плечами
немая картина с пустым полотном.
Ночью спалось плохо. Стоило чуть задремать, я сразу оказывалась в лесу, парила меж деревьев без цели и смысла, не ощущая ни ветра, ни тепла. Я словно пыталась вспомнить что-то, найти выход, но выходом была сама я, растворенная в лесу и сконцентрированная в самой себе. Я не могла ни увидеть, ни пощупать себя, у меня не было глотки, чтобы закричать, тихая и очень надежная тюрьма, не сбежать, не вырваться.
Утром я проснулась поздно и сразу получила нагоняй от Арменда, что шатаюсь невесть где и ничего не делаю. Он орал, брызжа
слюной, а потом ударил меня наотмашь по голове так, что в ушах зазвенело. Он развернулся, чтобы уйти, я посмотрела ему вслед, желая, чтобы ему тоже кто-нибудь врезал по наглой красной морде, он вдруг запнулся и, нелепо взмахнув руками, рухнул, ударившись головой о железное ведро, стоящее в углу. Я испугалась, он, матерясь на чем свет, начал грузно подниматься, держась рукой за лоб. Сквозь его пальцы тонкими струйками начала сочиться кровь и капать на деревянный пол.
«Тук-тук-тук Тук-тук-тук», отдавалось у меня в голове. Он с силой пнул ведро, которое громыхнуло, ударившись о стену, и вышел. Я сидела, не в силах шелохнуться.
Почувствовав себя отомщенной, я вернулась в боевое расположение духа и убрала в своей комнате, но распространять свою деятельность на кухню не решилась, так как Арменд познакомился с одним нашим соседом-пьяницей и тот стал завсегдатаем у нас. И сейчас он спал, уронив голову на кухонный стол. Ничего, осталось недельку потерпеть, вернется мать и прогонит его.
Я вышла на улицу. День обещал быть жарким. Отогнав трех овец на лужайку с пожухшей от жары травой, я сорвала несколько фиг и съела их вместо завтрака. Потом я набрала в ведро воды и умылась, в отражении на меня смотрела худенькая девчонка со светлыми волосами и зелеными глазами. Отец всегда сокрушался, что я не похожа на родителей, и вообще не выгляжу местной, в школе я тоже была белой вороной, мне даже не верили, что я родилась здесь.
На высоком небе не было ни облачка, жужжали пчелы, сосед вдалеке что-то кричал своему сыну, колокольчики на шеях у овец весело позвякивали. Я стала думать о вчерашнем дне и том, что видела на болоте. Сейчас мне, сидящей на солнышке рядом с домом, все это показалось выдумкой, игрой моего воображения. Спросонья чего только не померещится, а корзину жалко, она мамина, к тому же зря я, что ли, полдня на карачках лазила, если и был там кто, то он уже ушел так я рассудила. И отправилась в лес.
Я бодро шла среди деревьев, солнце пробивалось сквозь кроны и пятнами ложилось на траву, здесь в лесу ее было много, мелкие цветочки, фиолетовые, желтые, голубые сияли яркими глазками, освежая пейзаж. «Зверобой, душица, цикорий», перебирала я знакомые названия. Настроение было приподнятым.
Вскоре начался спуск, а лес стал гуще и темнее, червячок сомнения начал подтачивать мою уверенность, но я прогнала его. У болота мне пришлось и вовсе замедлить темп, начать оглядываться, но ничего пугающего вокруг не было. Я аккуратно ступала по кочкам, стараясь идти так же, как вчера утром. Наконец, вдалеке я увидела светлое пятнышко моя корзина. Она лежала на боку, ягоды высыпались на траву и теперь сверкали, как драгоценные рубины, как застывшая кровь. Я перевернула корзину и тут же с криком отпрыгнула: в ней клубком свернулась черная змея.
Я застыла в ужасе, наблюдая, как змея зашевелилась и, подняв треугольную голову, посмотрела на меня в упор. «С-с-снова ты здес-сь таскаеш-шьс-с-ся», раздался хриплый шепот, я вскрикнула, резко разворачиваясь, но споткнулась о кочку и упала. Никого у меня за спиной не было, но голос был слышен так явно, словно он шептал мне на ухо. Я резко вскочила, стараясь отойти подальше от змеи, которая уже начала покидать свое временное логово. «Ты с-с-слышишь меня, девчонка?» опять раздался голос у меня в ушах. Никого вокруг не было, стояла тишина, только сердце мое билось набатом, и кровь шумела в ушах. «Я здес-с-сь, пос-смотри», снова голос. Змея ползет в траве.