Поза одиночества, - думаю я с тоской. - Он вполне может просидеть вот так до утра - один в прошлом, настоящем и, скорее всего, в будущем. Пожалуй, он даже может винить себя в том, что не уберег меня у Фридриха.
Отважный Черный рыцарь, храбрый Охотник, почему ты не попытался обнять меня тогда, в запертой комнате замка? - мысленно спрашиваю я его, но тут же понимаю, что это бы меня тогда испугало. А сейчас, из благодарности, мне очень хочется сделать для него что-то хорошее, предложить ему что-то личное, что хоть на мгновение смягчит его тоску и боль.
- Ты подоспел вовремя, благодарю тебя всем сердцем, - проникновенно выговариваю я, чувствуя, что смотрю на него с восхищением. - Хочешь, я расскажу что-нибудь о себе?
Он сразу выдыхает:
- Да.
Нет, я не смогу рассказать ему о своей прошлой жизни о детдоме, достижениях науки и техники, больнице и попадании в тело княжны. Он не поверит. У него и без этого хватает сложностей.
Но я незаметно кладу ладонь на осколок и рассказываю незамысловатые истории из жизни Марии Франконской и жизни ее близких, стараясь находить веселое в самом обыкновенном. Это все то, что радует и успокаивает меня, дарит надежду. Не в стихах, конечно.
Но замечаю, как поменялись наши роли - теперь Аден ловит каждое мое слово, затаив дыхание и почти не сводя с меня глаз. Как приятно рассказывать благодарному слушателю! Наконец, я замечаю, что уже очень и очень поздно, и как будто с материнской нежностью вспоминаю, как пела колыбельную этому мужчине.
- На сегодня, пожалуй, хватит, - вынимаю руку из кармана с зеркальцем. - Ты ведь устал, правда? Теперь моя очередь караулить костер - что-то мне совсем расхотелось спать. И лошади, конечно же, забеспокоятся в случае опасности. Так что можешь не переживать, все будет хорошо. Ложись, тебе надо отдохнуть!
Аден как сидел, так и молча повалился набок. Через несколько минут я наклоняюсь над ним - его дыхание совершенно ровное, очертания губ смягчились - он спит.
Испытания, испытания - так говорил он о своей судьбе, и это действительно так. Он - рыцарь, никогда не снимающий доспехи, - решаю я. - Он переживал обо мне, как самый близкий и родной человек. После труднейшего турнира он еще и разыскивал меня, он смертельно устал!
Но постарался скрыть и это, как и многое другое В каком же трудном положении он оказался, когда необъятная пожилая супруга Фридриха с шестьдесят последним размером одежды собралась уйти с ним! Помню, как он замешкался! - я тихонько хихикаю. - Что бы он стал с ней делать?!
Поднимаю плащ и бережно укрываю спящего. Он лишь шевельнул рукой, не просыпаясь. Костер мирно потрескивает, то разгораясь, то чуть затухая.
Черная и белая лошади дремлют стоя, иногда встряхивая длинными гривами и деликатно касаясь друг друга губами, как будто доверительно беседуют. Я еще некоторое время вглядываюсь в Адена, пока смутная мысль о нем не делается четкой.
Это совершенно другой человек, не тот, о котором рассказывают ужасы в столице Тюрингии! - наконец понимаю я. - Ничего общего! То есть, кроме воинской славы, похожа только внешность, то есть кожаная маска. И еще показная бесчувственность, которая, как шелуха, все больше слезает с него.
Нет, поступками Аден ни капельки не напоминает то чудовище, которого все боятся. Я правильно угадала в нем благородное сердце еще в самом начале нашего путешествия! Но, с другой стороны, не может же целый город биться в истерике совсем без причины?!
Мы едем рысью, то есть довольно быстро. Я время от времени ласкаю рукой зеркальце на длинной ручке, вставленное в замшевый чехол, подвешенный к поясу.
Оно
не волшебное, но мне тоже очень нравится. Когда я проснулась поздним утром, это зеркало уже лежало рядом со мной. И мне кажется, по-другому и быть не могло Аден же обещал!
Ближе к полудню мой осколок в кармане как будто слегка завибрировал оказалось, он начал узнавать места, где мы едем. Княжна Мария точно была здесь, видела много раз вот этот выступающий берег над рекой и вон тот маленький дачный поселок у подножия холма. И все остальное.
Как оказалось, это уже ее княжество, то есть мое! Теперь я еду первой и, то и дело оглядываясь на Адена, показываю короткую дорогу. У меня скоро будет дом! У меня будут родители!
Радость иногда заставляет меня смеяться в голос и петь задорную песенку. Мужчина мягко улыбается, слушая. Я не хочу останавливаться в деревнях, а мчусь только вперед и вперед.
Ближе к вечеру лошадь пошла медленнее, и я тоже вдруг почувствовала, что сильно устала. Придется, видимо, еще раз переночевать под звездами.
Аден выбрал место последней стоянки. Я в сотый раз вглядываюсь в своего невозмутимого спутника и понимаю, что дальше откладывать разговор нельзя.
- Ты уже решил, что хочешь получить за мое спасение? спрашиваю я в лоб, когда Аден присел.
- Да, - неторопливо отвечает он, укладывая пирамидой хворост для костра. - Я хочу незаметную службу с уединенным жильем, что-нибудь вроде сокольничего или садовника.
- Что?! - не сразу поверив своим ушам, переспрашиваю я. - Ты будешь сажать цветы? Ты?! - я представила себе высоченного воина Адена скрючившимся в три погибели над чахлым росточком и звонко расхохоталась шутке.