Только важный ливрейный слуга по-прежнему адекватен, - похоже, он видел и не такое, его монстрами в темноте не испугаешь.
Но если я отведу его в сторону и как следует порасспрошу, он, конечно же, сразу передаст мои слова своему князю. А вдруг Мария-которая-жила-до-меня была раньше знакома с тем безликим? Ладно, молчу пока, от любопытства не умирают, обычно. Идем дальше.
- Добро пожаловать в вашу комнату, - говорит ливрейный, открывая передо мной тяжелую деревянную дверь.
Вхожу в СВОЮ комнату! С личным пространством у меня даже в реанимации было не очень, не говоря уже о детдоме. А тут И это все мне?! Размеры апартаментов впечатлили бы и министра строительства.
У нас спортзал в школе был только чуть-чуть меньше. А здесь точно можно «Веселые старты» устраивать, даже конные. И одинокая кровать под балдахином, сиротливо стоящая в углу, не помешает.
Вот и еще одну проблему сходу вижу, из-за которой светлейший князь, возможно, и решил-таки завести жену, хоть и на старости лет: экономии вообще ни на чем нет, полученные налоги улетают прямиком в каминную трубу.
Вот нафига, спрашивается, такая большая спальня, если зимой в ней точно будет, как в леднике, уже в нескольких шагах от огромного камина? Даже не газового, кстати. Пока спилят пару сосен ручными пилами, да разделят на куски и принесут сюда, пока разгорится огонь, я же околею тут! Мне уже сейчас, в начале лета, заранее становится зябко. Кто так строит?
Что радует, так это деревянная ванна с ароматными травами, то есть чан с водой и какими-то цветочками, сверху вьется парок. Спа - то, что нужно девушке с дальней дороги. Надеюсь, после водных процедур мне и покусать чего-нибудь принесут.
Ну, вот, все ушли, только одна девчонка осталась, мелкая совсем и щуплая, в белом фартучке, в каких мои прежние воспитатели когда-то в школу ходили. Подбегает ко мне:
- Я вам помогу раздеться.
- Хорошо, помогай, а то я в этих застежках-завязках путаюсь, - отвечаю.
То ли дело «молния», вспоминаю с ностальгией. Вжжи-ик и готово! Ну, вот, сняли с меня платье и несколько юбок. Лезу по ступенькам в чан. Вода в самый раз: горячая, но терпимо Расслабляюсь. А девчонка еще и мыть меня начинает.
Я сначала стесняюсь и даже слегка протестую, а потом думаю: а что считай, это просто массаж или поглаживания; мне нравится, честно, очень; так пусть делает. Потом волосами занялась. Вымылась я, то есть помыли меня, кроме отдельных мест, которыми занимаюсь исключительно сама, и я совсем другим человеком себя почувствовала.
Словно все лишнее, включая разные ненужные сомнения, смылось. Я теперь проживаю здесь, в смысле в этом мире, я жива значит, все хорошо.
Вылезаю из чана чистая и розовая, а меня сразу же промакивают и вытирают большим мягким полотнищем. О-о-о! Приятно. На кровати, смотрю, разложена пара халатов, на выбор, выходит, а длина у каждого чуть ниже колена, - удобно.
- Давайте я помогу вам одеться, госпожа, - пищит девчонка.
- Давай, - хотя чего тут помогать: по одной завязочке у каждого халатика.
Влезаю в ближайший. В нем, получается, и спать сейчас буду, так как ничего другого не вижу. Мои волосы служанка ловко расчесывает редким гребнем.
- Кстати, - оглядываюсь в поисках платяного шкафа, но его здесь нет, а встраивать гардеробную незаметно внутрь грубых камней еще и в нашем мире не научились. А сменная одежда для меня где?
Девчонка огорченно мотает головой. Ничего себе! Меня увезли, в чем была, то есть без приданого и всего, что полагается иметь при себе порядочной невесте. Что же я завтра в этом халатике везде разгуливать буду? Здесь меня точно неправильно поймут.
Все женщины, которых я за это время видела, одеты многослойно, а кто побогаче тем более, словно в защитной броне, расшитой цветочками и камешками. А мне предлагают остаться практически ни в чем? Еще и без белья? Чтобы я и носу из этих покоев не смела высунуть, что ли? Что-то здесь не так.
Смотрю девчонка мое единственное платье уносит.
- Эй, ты куда? А ну стой! нагоняю ее в несколько кенгуриных прыжков и вцепляюсь в ткань.
- Я хотела его почистить, - пищит служанка, но как-то неуверенно, и глаза не поднимает.
- Здесь чисть, - сурово велю я. Из этой комнаты вообще никакие мои вещи не уноси. Если ослушаешься - у тебя все руки покроются болячками. У меня одежда и все остальное заколдованное.
Для меня эти вещи точно волшебные, - думаю, - потому что были со мной с самого начала моего пребывания здесь, возникли как бы неоткуда. А осколок зеркальца, завернутый в носовой платок, показавший мне портреты новых родителей, я вынимаю из кармана платья и прижимаю к сердцу, как самое дорогое, что у меня есть.
Не знаю, зачем я вдруг сказала про заколдованность вещей? Но девчонка, похоже, поверила держит мое платье на вытянутых руках, даже шевельнуться боится
Люстра вся уставлена толстыми свечами, они горят очень ярко, но углы помещения все равно прячутся в тени. И вот из одного такого угла сейчас ко мне приближается точно: князь Генрих, мой «жених», в том же черном с серебром костюме и красном берете и с самым доброжелательным выражением желтушного лица.