Князь сказал, что ты - ведьма, но я уверен: ты согрета таким добрым теплом, против которого бессильны всякие обвинения, - ты любима, и всегда была любима; тебя желали и берегли, тебя ждут. Я в темнице видел, как в свете факела сияли то ли твои золотистые волосы, которые ты теперь часто прячешь, то ли ты сама. Волосы, наверное, мягкие и шелковистые наощупь А румянец А губы - они так прекрасны - будто всегда улыбаются! Ты создана для радости, то жестокое место нисколько не подходило к тебе. Как будет счастлив тот, на кого ты посмотришь ласково!
Как хорошо он говорит! - думаю я. Неужели все это обо
мне?! Он видит меня такой; как же хочется, чтобы все это было правдой!
- И ты не испугалась меня, - продолжает он, - удивилась по наивности, не больше, - и это было чудо! Это был дар Господний! Я хотел заговорить с тобой, но от волнения, от надежды так перехватило горло, что пришлось выйти отдышаться и поразмыслить. А потом оказалось слишком поздно - та, вторая женщина, несомненно, передала тебе мрачные легенды, которые рассказывают в городе.
Когда ты ушла, я простоял до утра у каменной двери, закрывшейся за тобой. Потом бродил, как пьяный; я натыкался на людей. Надо было отвести от себя подозрение, но когда ты ушла, все сделалось неважно. Это тебя я искал всю жизнь. И сразу потерял! Я еще не слышал твоего голоса, а уже тосковал по тебе. Я не знал твоего имени, а тебя назвали именем Богородицы!
Смутно помню, что было в тот день. Но если бы ты не вернулась, я бы заставил себя забыть, я бы выдрал из себя память о тебе, чтобы существовать дальше. Почему ты вернулась? Я полагал, что та, другая женщина позаботится о тебе, вы так поддерживали друг друга. Я вспоминал и грезил наяву, я мечтал о тебе и вдруг увидел тебя перед собой. Ты пришла за мной, и я понял, что это судьба.
Ты спрашиваешь, о чем я думаю, - о том, как стать тебе ближе. Но ничего не могу придумать. Когда ты рядом, я знаю, зачем родился. Наверное, это и есть счастье - я могу видеть тебя каждую минуту, и даже, - кому еще доступно такое? - могу любоваться тобой спящей, слушать твое дыхание, вдыхать аромат твоей кожи. Если бы это длилось без конца
Глава 42
«Вдыхать аромат моей кожи!» - Какая наглость! Это сплошная похоть! Я догадывалась, что ты обманщик; чтоб ты умер! - бормочу я на бегу. - Ты подглядываешь за всеми, а сам, наверное, под своей непроницаемой маской глумишься. Ты нарочно выбрал самую длинную дорогу и заставил меня идти пешком. Вы сговорились с Генрихом! Оставьте меня все!
Я вхожу в реку по колено, потом по пояс. Темная прохладная вода, в легком тумане похожая на невидимое живое существо, освежает меня и мягко подталкивает в бок. Дом прежней Марии и покой кажутся уже почти различимыми. Скоро все закончится.
Я умываю разгоряченное лицо и долго пью из горсти. И мне тут же представляется, как Аден ночью мечется в жару в десяти шагах от реки, но никто не дает ему воды.
Почему он не просит пить, как нормальные больные или раненые?! возмущаюсь я про себя, но мои чувства уже успокаиваются. Страха нет. Я вспоминаю, что обещала остаться.
Я не допущу, чтобы он умер из-за меня, - тяжело вздохнув, решаю я и медленно бреду назад. - Он очень слабый после ранения, сейчас мне совершенно нечего бояться, - напоминаю себе, - в случае чего я от него убегу. К тому же бред - это как сон, а чего только не приснится! Зачем только я его расспрашивала! А может быть, он совсем даже и не обо мне говорит?! Когда я подхожу ближе, слышу:
- Ты еще и княжна, как нарочно. Между нами пропасть, мне не дотянуться. А я так хочу коснуться тебя хоть однажды, ощутить, что ты - человек из плоти и крови; мне порой кажется, что я тебя выдумал, а значит - я совсем один. Даже во сне ты всегда ускользаешь, я ловлю пустоту
В тебе собрано все, чего мне недостает: ты и мать мне, и отец; ты - мои братья и сестры, друзья и подруги; ты будто часть меня, но ты не со мной Я не смею лишний раз заговорить, а с тобой так хочется быть откровенным! Это хуже пытки - быть так близко и не попытаться обнять, не выдать себя ни словом, ни взглядом, ни вздохом. - Он замолкает, - наверное, устал.
Я стою в двух шагах от него. Меня переполняет возмущение, хочется прямо ногами топать, а руками рвать и метать. Выпаливаю, не в силах больше сдерживаться, хотя уверена, что он не услышит:
- Ты думаешь, я дам себя обмануть старинными нежными словами?! Ты не говоришь этого слова, но я замечательно понимаю твои желания, а мне хорошо известно, что называют любовью мужчины! Мрачные, а вернее отвратительные легенды про тебя рассказывает весь город - вот чего хочешь ты на самом деле! Может, скажешь, что целый город врет?! И сейчас ты, безродный и безымянный воин, смеешь утверждать, что любишь меня, Марию, дочь благородного князя Франконии?!
Мне захотелось сказать именно так. Мне даже показалось, что я чувствую так же, как прежняя Мария. И еще захотелось вспомнить и добавить что-нибудь циничное, подходящее к случаю, но вдруг я слышу - раненый тихо произнес «да».
Я подхожу ближе и наклоняюсь над ним. По всему видно,
что он не в себе, но очень похоже, что он ответил на мои возмущенные слова. Что это - Аден в бреду отвечает на вопросы?! С неприятным чувством, что совершается что-то запретное, я решаюсь переспросить: