Вздыхаю. Те люди хотя бы знали, откуда меня (то есть ту, что до-меня) увезли, и где она приложилась головой. А эти, новые могут вообще не знать, куда меня возвращать, если до этого дело дойдет. Правда, возвращать жен, как и разводиться с ними, насколько я помню, тогда не было принято. Но я пока и не жена.
Приподнимаю юбки, чтобы в них не запутаться, и шагаю с камня на камень. Идем ко входу в замок, туда же, где скрылся тот огромный мужчина, предположительно князь Генрих.
Темно жуть, и это в столице; неровного света факелов явно недостаточно. Как они все здесь не падают на каждом шагу? Разве что в силу привычки каждый камень коленями помнят, или лбами. Я несколько раз чуть не растянулась, пока прошла открытое место.
Не могу утверждать, что уважения к моей особе сильно прибавилось, но в спину никто не подталкивает. Сейчас ведь войду в эту громадину замка, - думаю, - и окончательно пропаду с радаров. Что меня ждет?
Входим и идем по длинным глухим коридорам в том же порядке: важный слуга, я и конвой. Что-то мне не хочется удаляться к себе, не получив хотя бы пищу для размышлений.
Мы как раз проходим мимо двустворчатых дверей, из-за которых слышится множество возбужденных вином голосов и звон посуды, и в которые прислужники то и дело втаскивают новые огромные подносы с едой. Я чуть не захлебываюсь слюной от ароматов и голода; пища для желудка мне бы тоже бы не помешала. Догоняю, тяну за рукав ливрейного и прошу:
- Я хочу взглянуть на князя Генриха, он сейчас здесь?
- Вы же знакомы с его сиятельством, - подозрительно оглядывает
меня напыщенный индюк, останавливаясь.
Наверное, думает, что я рассудок потеряла от обрушившегося на меня счастья. Ну, или от ужаса.
- Конечно но я давно его не видела, а тут всякие стычки и военные конфликты вокруг, - на ходу придумываю я, - мало ли, с Генрихом что-то произошло за это время? Шрам какой-нибудь на лице появился, который только украсит настоящего мужчину или еще что?
- У князя Генриха все прекрасно, - мой сопровождающий подчеркивает голосом титул своего хозяина. И в его наружности ничто не изменилось. Впрочем, можете убедиться сами, это не запрещено.
И ведет меня не ко входу в пиршественный зал, к сожалению, а всего лишь к узкому окошку во внутренней стене бойнице, я бы сказала. Приникаю взглядом и не понимаю, на что смотреть. Слева и справа вижу матерых головорезов, я бы сказала. Больше всего они похожи на пиратов, мне кажется, только на суше.
В фильмах, на исторических картинах и в артах их такими и изображают: пьяными, грязными, во всклокоченными волосами и красными носами, то и дело размахивающими холодным оружием. Я разглядываю их, одного за другим, пытаясь угадать, который из них просится ко мне в мужья. Честно говоря, на владетельного князя не тянет ни один.
Хмыкаю. Мне немного видно правое крыло пирующих за столом и левое. А центр мне загораживает какая-то колонна, покрытая чем-то темным или черным. И сколько я не вытягиваю голову и не меняю угол осмотра, ситуация не улучшается. И вдруг это темно-черное «нечто» шевельнулось. И я поняла, что это стоит, спиной ко мне и закрывая собой мой обзор, тот самый черный человек!
Чем-то он меня поразил сразу же, еще во дворе. И сейчас мое бедное сердце срывается в бешеный галоп. Меня покачивает, и я вынуждена надежнее вцепиться в бойницу обеими руками, чтобы не упасть. И в то же время мне интересно, до жути.
Сейчас я чуть не подпрыгнула, прильнула к щели так плотно, что ее контуры наверняка отпечатались на моем лице. Я не могу глаз оторвать от этого мужчины, хотя снова видно откровенно плохо. Огонь факелов, как назло, горит с обратной стороны этого человека, освещая зачем-то его невидимое мной лицо. Поэтому мне остается только разглядывать силуэт.
Прямые широченные плечи, развернутые, как у пловца. Шея, судя по очертаниям, диаметром догоняет голову, немаленькую, кстати, и в непонятном головном уборе. Торс необъятный, но явно не толстый круто сужается к талии. Спина вообще треугольная, как у кобры. Ну, и ноги, пожалуй, мощные и стройные одновременно.
Стою и смотрю, затаив дыхание. Значит, это точно Генрих, раз ливрейный слуга подвел меня именно к этому отверстию в стене, в которое князя лучше всего должно быть видно.
Мне непонятно, во что конкретно одет этот мужчина как будто в брутальную кожу и статусный короткошерстный мех, несмотря на лето, или бархат. Костюм облегающего покроя, добротно скроенный и сшитый, и все это черного цвета или темно-коричневого.
Только его меч на левом боку снова отчетливо виден, потому, что ножны яркие и блестящие. Этот мужчина сейчас опять поправляет оружие привычным, видимо, жестом.
Я вижу его светлую длинную ладонь. И моя рука как бы в ответ тут же покрывается иголочками! Я сжимаю пальцы в кулак, слегка прочертив ногтями по шероховатому камню. Этот человек тут же слегка поворачивает голову в мою сторону, словно нацеливаясь ухом на источник звука.
«Повернись больше», - мысленно прошу я, одновременно чувствуя, как спина покрывается мурашками, а дышать становится труднее. Если это Генрих, мне совершенно необходимо разглядеть его как можно раньше, чтобы попытаться понять, можно ли ему доверять хоть сколько-нибудь, и чего от него ждать.