Аден не остался с ней - это уже хорошо. И все же он меня предал. Как он сумел преодолеть силу моей воли?! Раньше я всегда был уверен в нем. Он спасал меня и все эти годы был верен и предан, как тот пес, с которым я его когда-то так близко познакомил! - Генрих беззвучно хихикает и вдруг округляет глаза:
- А что, если он узнал?!
Глава 21
Генрих снова мечется взад-вперед, потом подозрительно забегает за новый диван, рывком заглядывает под стол, потом подбегает к каждому из многочисленных окон и смотрит за портьерами, и опять за диван.
- А что,
если все те побеги из темниц, и старые, и последние - тоже его рук дело?! вытаращивает он глаза. - Я менял охрану, я вмуровывал новые решетки, а побеги продолжаются. Сбегают и женщины, и мужчины, и даже детишки. И вроде бы каждый узник ускользает сам по себе, случайно! - словно их здесь учат проходить сквозь стены!
А если вспомнить все задуманное, что мне не удалось за последние годы, вроде бы по стечению обстоятельств?.. Неужели это тоже Аден постарался, в одиночку моя идеальная машина для убийства?! Неужели?! Как он это сделал? И как ему удалось утаить это от меня? Значит, моя воля не безупречна?! Генрих хватается за голову.
- Столько месяцев после монастыря, в который я его по глупости отправил, мне потом приходилось ежедневно проверять и гасить его память, пока было что проверять - все его мысли свелись к насыщению желудка! Я был уверен, что видел Адена насквозь; я своей волей останавливал и запускал заново его сердце!
И все же если бы мне не пришла в голову счастливая идея с маскарадом, не знаю, как бы я с ним справлялся, - его проще сломать, чем согнуть; но не могу же я постоянно заниматься им одним! Он всегда был для меня гирей на ноге.
Князь с усилием вытаскивает пробку из бутыли и залпом отпивает из горла, потом еще и еще раз; по просторному покою разливается терпкий аромат красного вина. Генрих отирает губы и продолжает бубнить, постепенно ожесточаясь:
- Он и в детстве смотрел на меня как бы сверху вниз; ему удалось прославить даже невнятное прозвище, которое неизвестно как привязалось к нему. Он говорит «ты» всем без разбору, причем с самого мелкого возраста, словно внутри себя уверен, что имеет право! Или же ему все настолько безразлично, что хочешь-не хочешь, а принимаешь его таким, каков есть.
Идиотский род! Нет, породу не вытравишь - князь тяжело вздыхает и глотает еще вина. - Как именно он выпускал узников, в первую очередь я хочу знать! Сегодня я обошелся с ним чересчур мягко; нужно оставить его у столба на неделю, чтобы поубавилось спеси, а после исполнить обещанное в детстве! Решено
В этот момент слабо шевелится штора, прикрывающая входную дверь, и кто-то осторожно кашляет.
- Кто посмел?! - Генрих в бешенстве топает ногами.
- Великий князь! - опасливо высовывается голова задерганного ливрейного слуги. - Начальник стражи просит принять по срочному делу!
- Ладно, впусти.
Входит человек.
- Нашли? Марию - сюда, в оковах; вторую, горластую - вместе с дочкой в дом развлечений, - властно командует Генрих. - Что ты кривишься?!
- Господин - начинает вошедший, прижимая трясущиеся руки к груди и не смея поднять красные от недосыпа глаза.
- Ну?
- Аден бежал.
- Что-о?!
Военачальник падает на колени и ползет к хозяину. Доспехи и оружие звенят и скрежещат на каменных плитах пола.
- Аден бежал, - тоскливо повторяет коленопреклоненный.
- Вон!!!
Князь выхватывает из ножен висящий на стене меч, перехватывает его обеими руками и с воплем замахивается на посетителя. Тот поспешно, чуть ли не на четвереньках выскакивает в коридор. Генрих в бешенстве кромсает закрывшуюся за ним дверь, рубит в труху и опрокидывает стол и стулья, располосовывает старинные гобелены и занавеси. Наконец он устает, роняет с грохотом меч на пол и смотрит на дело рук своих.
- А если Аден вернется и потребует ответа?.. Эй, кто там есть?! - хрипит он в ужасе. - Моего нового лекаря! Шевелитесь!
- Я уже здесь, мой господин, - тут же входит человек средних лет с хитрым и одновременно жестоким лицом.
- Думаешь, у меня снова приступ? кривит губы князь. - Ошибаешься! И запомни - я держал в руках скальпель, когда ты еще без штанов ползал. Проверь за дверью. Ты был у меня в лаборатории; знаешь, что там есть еще комнаты? Знаешь ведь, хитрый лис! Говори без опаски.
- Знаю, господин.
- Вот ключи. Все, что в тех комнатах - в огонь.
- А животные, господин? Глухонемой, который за ними смотрит, ушел за травами.
- Я сказал - все! Бегом!
Лекарь выскальзывает из покоев.
Генрих наклоняется и поднимает меч, трясет им и бегает взад-вперед опять. Он приближается к одной стене, размахивая оружием и повторяя «Все в огонь, все в огонь!», подбегает к противоположной и говорит то же самое. У слуги за дырявой дверью от ужаса ломит зубы.
Князь внезапно останавливается и, глядя куда-то вверх, произносит проникновенно: «Я не виноват, он ушел сам, я сдержал клятву - до вчерашнего дня он был жив, здоров и свободен, и даже был рядом со мной», поворачивается на каблуках и хихикает.
Из-за двери приоткрытой двери высовывается перепуганная физиономия слуги.