Ну, что, Фредерика. Господин барон, да не оскудеет его рука, которой он иногда жертвует на нужды нашего скромного Отделения, обвиняет вас в колдовстве.
Эта ложь! девушка ответила мгновенно, но со страхом в голосе. Пытаясь удержать баланс, она посмотрела на Фридриха и его инструменты. Ритмический звук металла не вызывал иллюзий о ее дальнейшей судьбе. Неожиданно от этого затравленного взгляда по позвоночнику младшего коадъютера пробежала дрожь. Он уже не был столь уверен в необходимости применения всего этого богатого арсенала и был готов отказаться от вознаграждения двадцать талеров в месяц за свою должность.
Брат Зауер! Ганс обратился к младшему коллеге.
Да, брат Штрудельфройд?
Сходите к Марте и принесите обед он выдержал паузу и уточнил, на троих. Все как обычно кашу, жаркое ну вы знаете И еще!
Да.
Попросите в нашей аптеке средство от ожогов.
Фридрих с радостью вышел на улицу, оставаться здесь в одной комнате с ведьмой ему не хотелось. А брат Штрудельфройд достал обычный стул и галантно предложил его девушке. В комнате стояла тишина, за окном пели птички и если старшего коадъютера их пение наводило на лирический лад, то Фредерике не давало покоя. Она все время пыталась поправить оторванный рукав. Ганс заметил, что одна туфелька потерялась. В молчании они дождались появления Фридриха с едой и лекарством.
Первым делом Ганс обработал ожог. Фридрих охотно сделал бы это сам, но у него, очевидно от быстрой ходьбы, дрожали руки. Поэтому он занялся сервировкой стола. При соприкосновении с посудой руки не испытывали дрожи. Наконец вся подготовка была закончена, и Ганс сделал приглашающий жест:
Прошу фроляйн, нам всем следует подкрепиться.
Вы будете меня кормить? с испугом и недоверием спросила Фредерика.
Да, никогда не стоит отказываться от обеда. В мире не столь много вещей, ради которых стоит голодать, Ганс заложил салфетку за воротник, поговорить о деле мы всегда успеем.
Ели молча, каждый по сути был занят своим. Ганс вспоминал, где и когда он мог видеть эту девушку, Фредерика жадно, как будто голодала до этого пару дней, а Фридрих, опустив глаза, стараясь не смотреть лишний раз на девушку. После обеда Фредерика спросила:
Позвольте, я вымою посуду?
Мойте, дочь моя.
Девушка стала торопливо собирать посуду. Когда она забирала миску у младшего коадъютера, их руки на секунду соприкоснулись. Тот дернулся, словно дотронулся до раскаленного железа и отвернулся. Девушка возилась с посудой очень долго, словно надеясь этим оттянуть допрос. Но все заканчивается в этой жизни и хорошее, и плохое. Фредерика тяжело вздохнула и села на стул, готовясь к неприятному разговору.
Берите бумагу и записывайте, обратился к подчиненному старший коадъютер. А вы, дитя мое, скажите правда ли то, о чем пишет барон?
Нет, тихо сказала она, то есть наполовину правда!
Это как? брови Ганса поползли вверх.
Я не ведьма, у меня такая реакция на серебро, не могу держать его руках. После этого возникают ожоги.
Хм Знаете, я вспомнил вас. На прошлом празднике в замке барона, вы подавали нам серебряные кубки и при этом не трясли руками и не кричали, будто бы выхватили уголек из камина. Помню, что кабанчик тогда был прекрасен, в меру прожарен и жирен. А вот вино кисловато
Там не было серебра, девушка угрюмо смотрела в пол.
То есть? искренне удивился инквизитор.
Там был специальный сплав, он только внешне похож на серебро, барон беден как
Забавно. Так отчего же ожог?
Серебряное кольцо.
Так, Ганс усмехнулся, а с этого момента поподробнее. Брат Фридрих, пока не стоит писать. Думаю, мы сможем восстановить ход нашего разговора после.
Рассказ девушки был прост. Барон стал проявлять излишнее внимание к своей служанке, прижимать в темных углах замка, делать прозрачные намеки, но всегда получал твердый и решительный отказ. В воспитательных целях от посадил Фредерику на неделю на хлеб и воду. Но
и тут ничего у него не получилось. В ходе последнего скандала барон получил пощечину, а девушка синяк под глазом. Попутно барон выяснил, что девушка чувствительна к серебру. Он схватил ее рукой на которой было кольцо. Тут в его голове созрел хитрый план, отдать строптивую девушку Инквизиции и окончательно покончить с ней.
Да, уж, брат Штрудельфройд, нервно потеребил мочку уха.
Потом полез в кошелек, достал блестящую монетку и со словами:
К счастью, вчера мне везло, потянулся к руке девушке.
Позвольте мне, брат, младший коадъютер перехватил руку начальника, просительно взглянув в его глаза.
Хорошо, но без ненужного энтузиазма, брат.
Брат Зауер взял серебряную монетку, потом нежно перехватил руку девушки и прикоснулся к ней ребром кругляшка. Он убрал руку чуть ли не раньше, чем девушка отдернула свою. На ладони краснела тоненькая полоска.
Интересно протянул старший коадъютер, полез в карман и достал деревянные четки. После чего вложил их в руки девушки, сжав ее ладонь и пристально глядя в глаза. Секунды казались веками, но ничего не происходило. Брат Штрудельфройд разжал ладони и удовлетворенно кивнул:
Ну что же, похоже мы на самом деле имеем дело с удивительной реакцией на серебро. К святости предметов ожоги никакого отношения не имеют. Значит вы невиновны.