Кроме Михея, внутри никого не было; все стены закрывали полки с оружием. Он сидел за длинным столом в центре, я опустилась в кресло напротив. Атмосфера была наэлектризована, и я испытала внезапное желание взяться за пистолет. Отогнав эту мысль, я неловко закашлялась.
Михей сложил на столе руки:
Ты расстроена.
Скажем так: озадачена, прищурилась я.
Уголок его рта чуть дрогнул.
Ладно, пусть будет «озадачена».
Ты убил безоружных людей. Я тщательно подбирала слова, не забывая об оружии, которым была набита палатка. Вдобавок Михея наверняка поддержит больше сотни рибутов.
Да.
И ты Я поерзала в кресле. Тебя совесть не мучит?
Михей пожал плечами и вдруг показался моложе: ближе к двадцати, чем к тридцати. Он отпустил вожжи, не опасаясь меня.
Не знаю. Поначалу бывало. Но ты же сама понимаешь. Он встретился со мной взглядом. Через какое-то время совесть умолкает.
Да, мягко согласилась я. Чувство вины действительно исчезало. Каллум показал мне это лучше, чем кто бы то ни было. А желание отомстить? Оно не прошло?
Нет. Он подался вперед, уперев ладони в деревянную столешницу. Мне было всего семь, когда я умер. Пять лет в изоляторе, потом еще два года в особой группе подопытных. С самого начала они кололи нам свою отраву и подвергали диким экспериментам. Сама ведь знаешь.
Нет, не знаю, покачала я головой.
Они разрабатывали какую-то дрянь, чтобы ослабить нас, свести с ума и все такое прочее. Половина детей даже недотянула до полноценного филиала. Это было хуже крупномасштабных опытов, которыми они заняты сейчас.
Моя подруга погибла из-за таких опытов, тихо сказала я.
Его лицо смягчилось.
От последнего, когда снижается интеллект? Чтобы сделать нас более покладистыми?
Да. Они и Каллума чуть не убили.
И тебе все-таки не хочется отомстить?
Я помедлила, искренне обдумывая ответ.
Может быть, и хочется.
Я всегда мечтал поквитаться. Я ежедневно пялился на Сюзанну и представлял, как убью ее, в мельчайших подробностях.
Сюзанну Палм? Президента КРВЧ?
Ну. Мы провели вместе много времени.
Да неужели? удивилась я, так как за пять лет в Розе видела президента корпорации всего несколько раз. Я знала, что ей известно обо всех операциях КРВЧ, но никогда не понимала, чем именно она занимается.
Большинство важных экспериментов она проводит лично. Она из тех, кто не делится властью. Михей с серьезным лицом подался ближе ко мне. Рен, ты даже не представляешь, над чем они работали. А я уже давно не в курсе. Теперь они, должно быть, далеко продвинулись с этими препаратами. А то и получили то, что хотели.
Над чем же они работали?
Михей вздохнул:
Мне досталось всего понемножку. Один замедлял рефлексы настолько, что я едва мог пошевелиться. Из-за другого все казалось мне фиолетовым. После третьего хотелось пожирать людей живьем. Четвертый так замедлил регенерацию, что раны затягивались часами.
Я сглотнула. Мне и в голову не приходило, как мне повезло, что я умерла в двенадцать лет, а не раньше. Я ни разу не додумалась спросить у других рибутов, чем они занимались в те годы, что сидели в изоляторе.
Ну так вот: после побега я решил, что с этим надо покончить. Людям верить нельзя. Даже
откинуть полог палатки, замерла. Он нервно огляделся, проверяя, нет ли еще кого поблизости.
Вам ребята, наверно, сюда нельзя, заявил он.
Почему? спросила Адди.
Михей предпочитает не торопиться с акклиматизацией новых рибутов. Ну, чтобы они не слишком обалдели под грузом впечатлений.
А разве от своей гибели они еще не обалдели? осведомился я.
Видя, что Айзека моя шутка не развеселила, я решил заткнуться. Пожалуй, в своих догадках насчет истинной причины его смерти я не ошибся.
Это ей, сказал он, кивая на тарелку. Она все равно еще толком не говорит.
И скрылся в палатке.
Адди сложила на груди руки и поежилась от вечернего холода.
Ты поговорил с Рен?
Немного.
Бет говорит, Рен зашила им огнестрельные раны, пока они были мертвы, чтобы шрамы уменьшить. Мило, правда? Адди пожала плечами. Как будто ничего другого она сделать не могла. Ты как считаешь?
Я удивленно оглянулся в сторону Рен, но они с Михеем уже ушли. Мне она об этом ничего не сказала. Будь я на ее месте, я бы точно после такой «охоты» пришел в ярость и набросился на Михея. Но Рен хватило выдержки зашить мертвой девушке грудь. Мне бы такое и в голову не пришло.
Айзек вышел из палатки, засунув руки в карманы и ссутулившись, как будто хотел исчезнуть.
Вам надо чего-нибудь, ребята? Может, поесть хотите?
Ты тоже так умер? негромко спросил я, кивнув на палатку.
Он кашлянул и начал затравленно озираться, словно выискивая, куда бы сбежать.
Я не могу об этом говорить. Честно.
Что значит не можешь? нахмурилась Адди.
Он подступил на шаг ближе, втянув голову в плечи:
Михей этого не любит. Мы должны забыть прошлое.
Забыть прошлое? Иными словами, вам запрещается психовать из-за того, что мы вас убили, поэтому заглохните и будьте счастливы?
С тобой кто-то был? спросил я. Плевать мне на то, что нравится Михею. Я собирался обсудить это и точка. Твоих родных тоже убили?
Айзек помялся.
Да, прошептал он наконец и чуть выдохнул, словно ему стало легче. Родители умерли, когда я был еще маленьким, но я жил со старшим братом и еще несколькими людьми, которых считал семьей. Все они погибли.