Когда все садятся, Елена Александровна отмечает:
Мария, вы отличная хозяйка, столько блюд!
О, отзываюсь я, просто Герман очень любит разнообразие.
Поворачиваюсь к мужу и мило улыбаюсь:
Да, дорогой?
Герман полосует меня недовольным взглядом, напрягается, но мгновенно берет себя в руки и улыбается в ответ.
Что я поделаю? отшучивается. Ты готовишь так вкусно, что я готов есть все, что ты предложишь.
О, я и предложу. Так предложу
Впрочем, не сразу. Для начала надо, чтобы муж перестал ждать от меня очередного подвоха.
Беседа течет своим чередом, и Герман действительно потихоньку становится все более расслабленным. Перестает подозрительно на меня поглядывать, смакует салат. Его любимый, между прочим. Чтоб у него несварение случилось!
А затем приходит время первого сюрприза.
Я раскладываю мясо гостям, затем мужу и себе.
Игорь Валерьевич отправляет кусок в рот и довольно жует. То же самое делает и его жена.
Мария, не поделитесь рецептом мяса? спрашивает Елена Александровна.
Поделюсь, конечно, киваю.
На самом деле это семейный рецепт, меня научила мама. Ему и много чему еще.
В этот момент Герман вдруг выпрямляет спину и перестает жевать свое мясо, откладывает вилку в сторону. Его лицо краснеет и вытягивается. Да что там лицо, краснеет даже шея и уши, а глаза едва не лезут на лоб. Он закашливается громко, продолжительно.
Молниеносно хватает со стола стакан воды и оглушает его одним залпом.
Прошу прощения, поперхнулся, извиняется перед гостями.
С прищуром смотрит на меня. По лицу мужа вижу, он гадает: как так вышло? Почему остальные не жалуются?
Я в ответ лишь недоуменно хлопаю ресницами. Мол, что такое, не понимаю?
На самом деле прекрасно понимаю. В его куске мяса столько ядрено-жгучего перца чили, что хватило бы и на десятерых. И это при том, что Герман вообще не ест острое.
А вот у остальных мясо как мясо. Ну в самом деле, хозяйке ничего не стоит пометить нужный кусок, чтобы не спутать его с другим. Так я и сделала.
К мясу муж больше не притрагивается, начинает потихоньку подводить Игоря Валерьевича к нужной ему теме.
Когда я вижу, что Герман окончательно отошел от перца чили, предлагаю гостям грибной суп-пюре.
Выношу из кухни супницу, ставлю ее на комод позади
стола, разливаю ароматное содержимое по тарелкам и разношу гостям и мужу.
Герман косится на меня. В конце концов, видимо, решает, что супница общая, и ему ничего не грозит.
Однако он все равно аккуратно перемешивает содержимое. Ехидно хихикаю про себя. Это он зря. Между тем муж старается незаметно для гостей приглядеться к содержимому, но ничего такого там не замечает.
Что ж, перца там и правда нет. Я не повторяюсь.
Муж отправляет в рот ложку с супом, глотает и не удерживается, кривит лицо.
Оценил. Отлично.
Смотрю на Геру с деланым участием. Что такое? Не любишь приторно сладкий грибной суп? Эх, а я так старалась, столько жидкого заменителя сахара бахнула
Опять же, несложно это провернуть, стоя спиной к столу.
Герман сидит злющий, как сто чертей, но поделать ничего не может. Концерт устраивать не станет. Ему хватает ума понять, что выставит себя полным идиотом, ведь остальные едят суп не морщась.
В его взгляде прямо читаются два вопроса: «Как?» и «Ты совсем охренела?»
А ведь это еще не все.
Когда вечер подходит к концу, а Герман и Игорь Валерьевич приходят к согласию, приходит время чая и десерта.
Сегодня это чизкейк «Нью-Йорк». Я уже поделила его на порции, и когда выношу в столовую, муж неотрывно следит и за самим блюдом, и за моими руками.
Я кладу по кусочку гостям, приподнимаю следующий, чтобы положить дражайшему супругу, как вдруг он говорит:
Можно мне другой, пожалуйста? Добавляет, чтобы гости ничего не поняли: Побольше. Очень уж люблю твои торты.
В этот момент мне еле удается сдержаться, чтобы не расплыться в довольной улыбке.
Да, как оказалось, у мужа от меня много тайн, но несколько лет совместной жизни дают о себе знать.
Я рассчитывала, что после мяса и супа он так и поступит. Именно поэтому сейчас держу на весу нормальный кусок. С сюрпризом следующий.
Я понимала, что иду на риск, и, если бы я ошиблась, испорченный кусок достался бы мне. Но все прошло как по нотам.
Конечно, милый.
Я кладу обычный чизкейк себе, а ему достается тот самый кусок, с сюрпризом.
На этот раз там соль. Много соли. Нет, не так очень много соли.
Затаив дыхание, смотрю, как муж отправляет десерт в рот.
И ловит на себе взгляд Елены Александровны.
Очень вкусно, правда? интересуется она.
П-правда, старательно жует Герман, и я вижу, как тяжело ему дается держать лицо.
Ничего не могу с собой поделать расплываюсь в улыбке.
Нет, ну а что. Ты ведь за разнообразие, дорогой? Вот тебе разнообразие.
Знаю, после ужина муж устроит мне разборки, но сейчас испытываю злорадное удовлетворение. Да, может, по-детски, но я хоть немного отвела душу, и это того стоило.
Гера смотрит на меня так, словно видит в первый раз. И теперь в его взгляде не только злость, но и удивление.
Похоже, не ожидал от меня такого «ужина». Совсем не ожидал.
Впрочем, раньше мне бы это и в голову не пришло было незачем.
А теперь Раненая женщина, загнанная в угол, способна на многое. И этот ужин лишь начало.