Шарик скулил от невыносимой боли и жалобно смотрел на хозяина: мол, что же ты, человече, не заступился? Этот толстокожий обидел маленького
Но хозяин улыбался. Ему понравилось, как Арс отделал надоедливого Шарика.
Вот так-то, сказал он Арсу, давно пора, а то вымахал с теленка, а все чего-то боялся.
«Эх, дела-а, думал Шарик, и ничего не скажешь, никому не пожалуешься»
Он затаил глубокую обиду и на людей, и на большую собаку, забрался под кровать и до вечера пролежал, зализывая ранки и обдумывая создавшееся положение. Но думай не думай, у кого сила, у того и власть.
Теперь Шарик стал с оглядкой подходить к миске, хотя ел во вторую очередь. Он стал реже играть, будто постарел за это время на несколько лет.
Однажды пришел хозяин и сказал:
Ну вот что, господа барбосы. Пора вам на лето в будку. Уже тепло.
Он надел круглый ремень на шею Арса, вывел его на улицу, а вслед за ним выскочил и Шарик. Улица была собакам знакома. Они часто выходили на прогулку, но о существовании будки не знали. Хозяин смастерил ее возле сарая.
Вот и ваш дом, сказал хозяин, прикрепил цепь и ушел.
Арс рванулся за ним. Дерг, дерг Крепка цепочка не оборвешь.
Тогда он попытался освободиться от ошейника. Но не тут-то было. Ноги шли, а голова оставалась на месте. Пес сел и заскулил громко, тоскливо.
Шарик помахал хвостиком: прощай! Сиди, балбес, там твое место, а я вот иду в комнату. Он обогнал хозяина.
Хозяин остановился возле двери и вдруг крикнул:
Пошел вон! Пошел в будку!
Он оттолкнул песика ногой и скрылся за дверью. Шарик еще долго-долго просился, но никто на этот раз не открыл.
А в квартире раздавались голоса:
Надо было и Шарика привязать, а то будет скулить под дверью. И на кой черт вообще тебе эти собаки? От них только вонь да шерсти куча.
С Арсом на охоту ходить буду, а с Шариком не знаю что делать, мешает только.
Тогда отдай кому-нибудь.
Старый, не уживется. Да и кому он нужен?
Вот пойдешь на охоту и хлопни!
Хозяин промолчал.
Шарик ничего не понял из этого разговора, но по тону догадался, что настроение у хозяев дрянь. В такой момент лучше не показываться на глаза. Он сорвался с места и побежал к сараю.
Арс встретил его радостно, осторожно тронул лапой и даже лизнул. Стало веселее. Это не то что сидеть одному и выть от скуки, двое не один. Хоть и короткая цепь, но поиграть можно. Арс тявкнул, подпрыгнул на месте и увлек Шарика.
День был пасмурный. Веяло и теплом, и холодом, где-то в вышине перекликались кулички. Эти маленькие птички вернулись с чужбины на родину. Они пели песнь весне. На проталинах выпирала зеленая травка. Просыпалась, оживала природа, пробуждаясь от зимней спячки.
В такую пору не время предаваться унынию, и Шарик с удовольствием принял вызов. Он откатился и быстро сообразил, что Арсу не оторваться. Теперь можно допекать его сколько угодно и быть недосягаемым. Он с легкостью белки прыгнул на будку, с будки вниз и мигом за «границу».
Арс ринулся за ним, но ошейник врезался в шею. Тогда он поскреб землю: «Ну, подойди, плутишка! Подойди. Я тебя лапой»
Сумрак сгущался, подкрадывалась ночь, крепчал морозец, лужицы подернулись льдом, земля задубела. Утомленный беготней, сеттер свернулся клубком возле будки. Шарик повертелся-повертелся и прилег рядом. Теплая шуба большого друга согревала, и он приятно подремывал. Лишь острые ушки несли свою бессменную службу, улавливая каждый шорох, потому и появление поджарого пса Шарик встретил звонким предупредительными лаем.
Поджарый бродяга, злейший враг Шарика, был чуть выше его, задира и ловкач. Шарик не раз получал от него беспощадную трепку. Хулиган и есть хулиган, и теперь он подходил к сараю.
Арс встал и равнодушно взирал на пришельца, без малейшего беспокойства. А Шарик исходил лаем, прижавшись к его груди. Чувство локтя всегда придает сил.
Поджарый
ощетинился (как-никак, а с поднятой гривой становишься внушительнее и выше). Он откинул всеми четырьмя лапами из-под себя землю и «расписался» на углу сарая.
«Ага Красный не подходит значит, боится. А этот пушистый пусть лает. С ним рассчитаюсь позже. До чего же эти маленькие противны силы нет, так берут на горло».
Поджарый, подергивая носом, двинулся к будке. Пора познакомиться поближе, выяснить отношения, разнюхать обстановку и, возможно, продиктовать условия с позиции силы.
Арс стоял твердо на своих толстых лапах. Хвост его независимо поднялся.
«Ну что ж, иди, иди, говорило все его существо, ростом ты невелик, а что будет дальше увидим».
Поджарый уменьшил шаг, он мерил взглядом рослого противника и делал вывод: здоров, но молод. Такой, пока не познал своей силы, неопасен. Он осмелел, подошел вплотную, не обратив ни малейшего внимания на истеричного Шарика.
Короткая церемония нос к носу восприятие запахов, оценка выдержки, обнюхивание спереди, сзади Порядок. Поджарому стало ясно: салага, на такого можно и рыкнуть. Главное побольше наглости, психологический налет, припугнуть, ошеломить противника, а это почти победа.
Бродяга круто развернулся, обнюхал угол будки, сморщил презрительно нос и вдруг наклонился к миске. Уж такого Арс не позволял даже своему лучшему другу. Жадность взяла верх над страхом. Не успел поджарый языком лизнуть, как Арс: ударил его грудью.