А я даже из могилы восстану, чтобы защитить ее, выразился я цветистым слогом, достойным виртуоза пера.
Сцены из мелодрам отложим на дальнейшее, оборвал нас Хопкинс самым невоспитанным образом. Сейчас речь о другом. Завтра ночью тронемся в путь.
Вот и отлично, одобрил Турецкий Султан. Аккурат прибывают материалы для строительства железной дороги, поднимется суматоха и всем будет не до вас. Ну, ладно, прощевайте покуда! Он собрался было уходить.
Погоди! остановил я его. Вот тебе для подкрепления доверия
И так вмазал ему в его турецкую рожу, что он вышиб собою дверь и грохнулся прямо к ногам солдат, ожидавших возле хижины.
Пусть ценою жертв, но видимость мы соблюли. И должен заметить, теперь, когда появилась возможность устраивать взбучку Турецкому Султану, настроение у всех нас заметно улучшилось.
3
Как вы поступите, если этот Турецкий Султан не доставит вам провизию, а главное, карту?
При любых условиях отправимся в путь! ответил Альфонс, не сводя сияющих глаз с Ивонны.
Неужто вообразил, будто сможет отбить ее у меня?
Карту я вам начерчу, вызвался генерал. Эти края я изучил как свои пять пальцев, улыбнулся он. На всякий случай попробуем обойтись своими силами. Да будет вам известно, я ведь Монте-Кристоф.
Выходит, и Дюрон это не настоящее его имя? Или Монте-Кристоф имя, а Дюрон дворянское звание, вроде как виконт? Уточнять я не стал: если уж числишься в писателях, образованных людях, лучше не выставлять напоказ свое невежество.
К вечеру плот был готов, и мы лишь укрепили его кое-где. Ивонна беседовала с Альфонсом Ничейным и улыбалась. У меня было такое чувство, что разговор идет обо мне. Я пытался изобразить мечтательный вид и время от времени бросал на нее загадочные взгляды, но Чурбан Хопкинс, который со мной на пару сколачивал плот, испортил всю обедню: нечаянно заехал мне молотком по пальцу с такой силой, что я взвыл от боли.
Идиот! Для писателя руки орудие труда.
Тогда не зевай по сторонам, как сонный верблюд! огрызнулся этот неотесанный тип.
Ну что с ним поделаешь? Теперь нашел себе новое развлечение: собирает недокуренные генералом сигары и складывает в футляр из-под бинокля. И жует их вместо табака. Какого тонкого обхождения ждать от человека, который не знает, что джентльмену не пристало подбирать недокуренные сигары, а коли уж подобрал, то не жуй, а докуривай! И на футляре своем совсем помешался. Носится с ним, как с писаной торбой, начищает, смазывает жиром, словно к параду готовится. А Левина и близко к футляру не подпускает, с тех пор как старик заявил, что в случае необходимости он может из кожи тонкой выделки сварганить вполне съедобное рагу.
Кстати сказать, Левин опять завел свою старую песню.
Кто вы такой? поинтересовался у него генерал.
Господин генерал, не без укоризны ответил наш псих, перед вами Левин Собственной персоной!
Вот как? Ага Светски воспитанный генерал пришел в легкое смущение. Помнится, я что-то слышал Но подробности не сохранились в памяти
Весьма польщен, что вы изволите шутить со мной, господин генерал, парировал Левин с мученической улыбкой.
Его превосходительство в смятении посмотрел на нас. Не знать Левина стыд и позор!
Видите ли я кое-что припоминаю, но все же если бы вы подсказали
Ваша очередь, господа! обратился к нам Левин с самодовольной, торжествующей улыбкой. Просветите его превосходительство насчет старины Левина!
Мы не знали, куда деваться от смущения. Выручил всех сержант. Вне себя он вскочил с места и напустился на Левина.
Отвечай,
когда тебя спрашивают! Напустил туману, сам черт не разберет! Кто ты такой?!
Ваши издевки не задевают меня, а к зависти я уже привык, с презрительной усмешкой ответил Левин и пригладил свои седые космы.
Больше он не удостоил никого из нас ни единым словом. Сидел в дальнем углу, надменно отворотясь, и молчал.
Похоже, нам так и не суждено узнать, кем был этот выдающийся человек.
Мы были вынуждены отдыхать, так как свет масляной лампы приманивал с реки полчища насекомых, и лица, руки наши были искусаны в кровь. Генерал с дочерью тихо переговаривались в соседней комнате.
Мне не спалось. С насекомыми-кровососами я хоть как-то свыкся, но лицо Ивонны стояло передо мной даже в потемках.
Что бишь она писала во втором своем письме?
«Удостоит ли меня этот великий писатель столь высокой чести? Должно быть, он совершенно незаурядный человек»
Альфонс Ничейный тоже без конца ворочался с боку на бок.
Чего тебе неймется? шепотом одернул я его.
Все в порядке
Был разговор обо мне?
Какой разговор? С кем?
С Ивонной.
Ну был.
Что она сказала?
Что ты славный парень.
А еще?
Тебе мало? Славный, говорит, и располагающий к себе Отвяжись, дай поспать, не то огрею чем ни попадя.
Ага, сердимся! И я даже знаю, почему Ивонна-то в меня влюбилась!
Впрочем, что здесь удивительного?
4
Здесь, в месте, помеченном стрелкой, вы без труда переправитесь через реку, пройдете короткое расстояние через джунгли, минуете вытянутый к югу участок Сахары и вы в оазисе Немас-Румба.
Великолепно! восхитился Альфонс Ничейный. Вы настоящий Монте-Кристо.