Как хочешь
Медвежонок сделал шаг вперед, оперся руками о стол и наклонился к буканьеру.
Входя сюда, резко отчеканил он, я не знал, что встречусь с тобой. Я не искал встречи, потому что мое презрение к тебе равняется ненависти. Но если уж твоя несчастливая звезда подсказывает тебе отбросить сдержанность, которую мы сохраняли в отношениях друг с другом все это время, отбросить, пусть и мнимое, равнодушие будь по-твоему! Я принимаю твой вызов!
Сколько слов, чтоб прийти к такому ничтожному выводу! воскликнул буканьер, и лицо его искривилось в улыбке.
Посмотрим. Слушай меня, а присутствующие пусть будут свидетелями: мы сыграем в гальбик[3] три партии, ни меньше ни больше, и ты должен принять мои условия. Согласен?
Еще бы, ведь ты проиграешь мне!
Не проиграю, возразил капитан, я вступаю с тобой в решительную борьбу и убежден, что выйду победителем.
Полно, не с ума ли ты спятил?
Если трусишь, я настаивать не стану. Извинись передо мной и товарищами за оскорбление, и я тотчас уйду.
Извиниться? Мне? Черт возьми! Ты думаешь, что говоришь?
Предупреждаю, холодно произнес Медвежонок, вынув из-за пояса пистолет и взводя курок, что при малейшем подозрительном движении я уложу тебя на месте как лютого зверя, каков ты на самом деле и есть.
Вне себя от ярости, сдерживаемый только наставленным ему на грудь длинным дулом пистолета, буканьер окинул взглядом присутствующих, быть может желая найти поддержку.
Флибустьеры мрачно молчали, и их лица выражали одно лишь насмешливое злорадство.
Неимоверным усилием воли Пальник усмирил порыв гнева и, хотя кровь его закипала, голосом спокойным, в котором невозможно было подметить и малейшего волнения, ответил:
Принимаю твое предложение.
Какое? Извиниться?
Никогда.
Хорошо. Вы слышали, братья? обратился капитан к присутствующим.
Слышали, ответили они в один голос.
Итак, вот мои условия, продолжал Медвежонок громко и отчетливо. Три кости и стакан, равно неизвестные и мне и тебе, будут взяты у кого-либо из присутствующих здесь.
Уж не думаешь ли ты, что у меня крапленые кости? вскричал Пальник.
Не думаю и думать не хочу, просто пользуюсь своим правом, вот и все.
Буканьер с яростью швырнул об пол свой стакан с игральными костями и принялся топтать его ногами.
Все бросили игру и с любопытством толпились вокруг стола. Кто-то взобрался на скамьи, кто-то на столы и бочки, чтобы присутствовать при этой весьма необычной дуэли. Все затаили дыхание, дабы не нарушить тишины, до того глубокой, что полет мухи был бы слышен в зале, где находилось более двухсот человек.
Вот кости, друг мой, сказал, подходя к капитану, человек, перед которым почтительно расступились все присутствующие.
Благодарю, Монбар, ответил Медвежонок, дружески пожимая руку страшного флибустьера.
Потом он обратился к своему противнику:
Каждый из нас будет кидать кости поочередно. У кого выпадет на трех костях бо́льшая сумма очков, тот и выиграл, если только у противника не будет равное количество на всех трех костях. Согласен?
Согласен, мрачно ответил буканьер.
Сыграем всего три партии.
Ладно.
И я один буду иметь право назначать ставки. Сколько у тебя тут, на столе?
Восемь тысяч семьсот пиастров.
Во сколько ценишь свое имущество: дома, мебель, слуг Словом, всё?
В такую же сумму.
Ты выставляешь себя что-то уж слишком богатым, смеясь, заметил Медвежонок.
А ты, что ли, считал мое состояние? грубо вскричал буканьер. Это моя цена, и делу конец.
В эту минуту капитан почувствовал, что кто-то слегка тронул его за плечо. Он оглянулся.
За ним смиренно стояли, с отчаянием на лицах, несчастные пленники-испанцы.
Сжальтесь, сеньор! прошептал в самое его ухо голос нежный и жалобный.
И в самом деле! сказал капитан. А этих людей во сколько ты ценишь? И он указал на невольников.
В десять тысяч пиастров, ни одним реалом[4] меньше.
Капитан заколебался.
Ради Святой Девы, сжальтесь, сеньор! произнес тот же голос с выражением глубокой печали.
Итак, все вместе составляет сумму в двадцать семь тысяч четыреста пиастров, заключил он.
Отлично умеешь считать, любезнейший, посмеиваясь, сказал Пальник. Цифра хорошая, не правда ли?
Очень хорошая. На первую игру я ставлю тринадцать тысяч семьсот пиастров.
Ропот удивления пробежал по внимающей происходящему толпе.
Хорошо! Выкладывай деньги, сказал буканьер со злой усмешкой.
При мне их нет, хладнокровно возразил Медвежонок.
Тогда я отказываюсь, приятель. На слово я не играю.
Капитан закусил губу, но не успел ничего ответить.
Я ручаюсь за него, вступил Монбар, остановив свой орлиный взгляд на буканьере.
Тот в смущении опустил глаза.
И я ручаюсь! вскричал Дрейф. Ей-богу! Все что имею, я с радостью отдам ему.
И я также, прибавил Красавец Лоран, пробираясь в толпе к столу, за которым сидел Пальник.
Что скажешь на это? спросил Медвежонок, пожимая протянутые ему руки. Находишь ли ты эти ручательства достаточными?
Будем играть, сто чертей! И чтобы все было поскорей кончено!
Вот стакан, начинай.