Добродушие царя особенно сказывалось в домашней жизни: он был прекрасным семьянином и жил со своей супругой Марией Ильиничной душа в душу. Он был из тех людей, которые хотят, чтобы не только у них, но и у всех близких было на душе светло и радостно.
Чувство изящного у него было тоже сильно: он любил свое Коломенское за красивое местоположение, любил до страсти пышные обряды. Царские выходы в церковь, церемонии во время больших праздников, приемы иноземных послов и своих бояр все это совершалось при царе Алексее по строго установленному чину и гораздо торжественнее и пышнее, чем прежде. Вся жизнь царя представляла как бы стройный обряд. Разные подробности церемоний или церковной службы занимали его порой не менее, чем государственные дела. Набожен и благочестив был он в высшей степени: любил читать священные книги, проводил каждый день часов по пяти в церкви, клал усердно поклоны, посты соблюдал очень ревностно. «Великим постом, говорит один из его современников, царь Алексей обедал только три раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, в остальные же дни кушал по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу и огурцу Рыбу он ел только два раза в Великий пост и соблюдал все семь недель поста Сверх обычных постов, он ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам одним словом, ни один монах не превзойдет его в строгости постничества». До свету, часа в четыре утра, вставал он с постели; начиналось утреннее моление, поклонение иконе того святого, память которого чтилась в тот день, чтение какого-нибудь назидательного слова, затем происходило шествие к заутрене. После того приходили бояре, били челом государю, вели разговор о делах и все за царем шли к обедне. В праздники царские выходы были торжественнее, пышнее и с соблюдением известного чина; смотря по празднику, надевалась и различная одежда, более или менее пышная. После обедни царь занимался делами: читались доклады и челобитные; в известные дни происходили заседания боярской думы. Пополудни дела оканчивались и следовал царский обед. После обеда царь спал до вечерни; затем шел к вечерне, после которой проводил время уже в своем домашнем кругу, играл в шахматы или слушал рассказы бывалых людей о различных диковинах в чужих краях. Так обыкновенно шла ровно, чинно и благочестиво царская жизнь; она служила образцом и для бояр.
Алексей Михайлович дорожил царским величием: оно, соединенное с блеском и пышностью, пленило его. На выходах его сопровождали бояре, разные придворные чины и рынды в их роскошных уборах. Всех иноземцев поражало величие московского двора.
«Двор московского государя, говорит английский писатель Карлейль, посещавший Москву,
так красив и держится в таком порядке, что едва ли найдется хоть один из всех христианских монархов, который превосходил бы в этом московского. Все сосредоточивается около двора. Подданные, пораженные его блеском, приучаются благоговеть перед ним»
В лице Алексея Михайловича, казалось, соединились многие лучшие свойства русского человека, и он являлся как бы представителем русского добродушия, мягкости и набожности, но, несмотря на все доброжелательство царя, несмотря на прекрасные свойства души, он не мог сделать счастливым свой народ, водворить в государстве порядок и благоустройство. Он полагал, что можно достигнуть всего этого, сохраняя старый строй жизни, и слишком был доверчив к людям, и притом крайне податлив, а многие этим-то и пользовались. Честных людей, хороших советников и прямых слуг было у него мало, а людей сколько-нибудь образованных и проницательных государственных деятелей еще меньше. Этим и надо объяснить, почему в это время мы видим столько бед и неурядиц в Московском государстве.
Возвышение Никона
В Анзерском скиту жизнь была суровая. Братия (12 человек) жила по отдельным избам, стоявшим на большом расстоянии одна от другой. Иноки вели, стало быть, жизнь пустынников; только раз в неделю, в субботу вечером, они сходились в церкви. Богослужение шло всю ночь. Прочитывалась вся Псалтирь, а с наступлением дня совершалась литургия, затем иноки расходились по своим избам.
Не поладив с игуменом, Никон перешел в Кожеозерскую пустынь. Он, по своему нраву не любивший жить с другими, удалился от обители и стал жить отшельником на особом острове, занимаясь рыболовством. Спустя некоторое время в Кожеозерской обители скончался игумен, и братия избрала на его место Никона.
На третий год после этого, в 1646 году, он должен был ехать в Москву по делам своего монастыря. Настоятели монастыря, приезжая в столицу, обязаны были являться к царю. Представился ему Никон и произвел очень сильное впечатление на него. Видный собой игумен, с его умной и решительной речью, пришелся очень по сердцу царю. Он пожелал, чтобы Никон остался в Москве, и его посвятили в сан архимандрита Новоспасского монастыря. Здесь была родовая усыпальница Романовых; набожный государь часто приезжал сюда беседовать с Никоном и все сильнее и сильнее сближался с ним. Беседы и внушения красноречивого архимандрита глубоко западали в душу царя; по желанию его, Никон