должен был каждую неделю являться во дворец для духовной беседы. Не раз он просил у государя за притесненных и обиженных, за вдов и сирот и таким образом давал ему случай восстанавливать нарушенную правду, творить истинно христианские добрые дела. Это пришлось очень по душе добродушному государю, и он дал Никону поручение принимать просьбы от всех, кому нужно было найти управу на обиды, кто нуждался в царском милосердии. С этих пор Никона осаждали просители и в монастыре, и на пути, когда он ездил к царю; все знали, что всякая правая просьба через Никона дойдет до государя и скоро будет исполнена. Ни для кого в Москве уже не было тайной, что Никон близкий царю человек.
В 1648 году, когда новгородский митрополит Афоний по дряхлости удалился на покой, на его место был посвящен Никон. Это было очень важное повышение: новгородский владыка считался вторым лицом после патриарха.
В Новгороде Никон выказал и свою необычайную твердость воли, и заботливость о церковных порядках. Как известно уже, мятеж в Новгороде 1650 года был скоро усмирен только благодаря мужеству и самоотвержению Никона. Когда воевода, которому грозила смерть, скрылся у митрополита во дворе, мятежники с дубьем и каменьями ворвались туда. Никон вышел унимать их.
Дети, говорил он, зачем пришли ко мне с оружием? Я всегда был с вами и теперь не скрываюсь. Я пастырь ваш и готов душу свою положить за вас!
Рассвирепевшая толпа с криком, что он укрывает изменников, кинулась на него и он упал под ударами. Злодеи ужаснулись, думая, что убили его, и разбежались. Никона, едва дышащего, отнесли в келью. Когда он пришел в чувство, то ни о чем больше не думал, как об укрощении мятежа; приготовился к смерти, исповедался, причастился и велел везти себя на санях в скопище мятежников.
Кровь текла у него, по словам очевидца, изо рта и ушей, но он, собравшись с последними силами, обратился к мятежной толпе с увещанием.
Дети! говорил он. Я всегда проповедовал правду без страха Ничто земное не страшит меня, я укрепился Святыми Тайнами и готов умереть. Я, как пастырь, пришел спасти вас от духа вражды и несогласия. Успокойтесь! Лишите меня жизни, если знаете какую-либо вину или неправду мою против царя и государства! Я готов умереть с радостью; но обратитесь к вере и повиновению!
Кроткая и вместе с тем твердая речь владыки, только что перед тем едва не погибшего от безумной злобы, образумила мятежников они разошлись. Никон после этого в соборе предал проклятию вожаков восстания.
Когда после того толпы раскаявшихся мятежников приходили к владыке молить его о том, чтобы он испросил им царское прощение, он явился ходатаем за своих обидчиков.
Твердость и самоотвержение его поразили царя. В своей грамоте государь называет его «новым страстотерпцем и мучеником». Царь в своих письмах, казалось, не находил слов, чтобы выразить свое уважение и любовь к Никону: величал его «великим сияющим солнцем», «крепкостоятельным пастырем», «милостивым, кротким, милосердым», «возлюбленником своим и содружебником» и так далее. И действительно, Никон был настоящим духовным пастырем и благодетелем для новгородцев: во время страшного голода он ежедневно кормил народ, выстроил четыре богадельни. Царь совещался с ним и дал ему большие полномочия, так что он не только церковные дела ведал в Новгороде, но был здесь настоящим правителем. Это, конечно, многим боярам не нравилось они уже в эту пору завидовали царскому любимцу и злобились на него.
Начал Никон заводить и новые порядки в церковном обиходе. В церковную службу вкралось много разных погрешностей и дурных обычаев. Из них два обратили на себя внимание Никона это «многогласие» и дурное церковное пение.
Церковные службы многим священникам казались слишком длинными и утомительными, а опускать что-либо утвержденное уставом считалось тяжким грехом. Вот и надумали они совершать богослужение разом в несколько голосов: один читал, другой пел, третий говорил ектеньи, четвертый возгласы и так далее. Выходила такая путаница звуков, что почти ничего нельзя было разобрать. Уже на Стоглавом соборе вооружались против этого нелепого обычая, но все-таки он держался в прежней силе. Другое зло, обратившее на себя внимание Никона, было дурное церковное пение: поющие растягивали слова иногда до крайности, вставляли гласные звуки вместо полугласных, прибавляли новые, переносили произвольно ударение, так что порой решительно нельзя было разобрать слов например, вместо «Спас», «во мне» в пении выходило «Сопасо», «во моне» и тому подобное.
Вступив на новгородскую кафедру, Никон строго запретил «многогласие» во всех новгородских церквах и ввел благолепное церковное пение. Каждую зиму
он ездил в Москву и обыкновенно привозил с собой своих певчих. Царю, у которого была большая склонность ко всему изящному, очень полюбилось благозвучное пение новгородских певчих, и он ввел его и в своей придворной церкви, несмотря на то что патриарху Московскому Иосифу было не совсем по душе это новшество.
В 1651 году, 9 февраля, царь призвал в свои палаты патриарха, митрополитов и архиепископов, и здесь было постановлено, чтобы во всем Московском государстве по церквам и монастырям пели чинно, безмятежно и единогласно, псалмы говорили в один голос и неспешно, со всяким вниманием, и так далее.