На полтона ниже, пожалуйста, сказал он, используя, сам того не сознавая, любимое выражение Каза. Тишина в диспетчерской!
Марино держал телефонную трубку, которая соединяла его с центром связи штаб-квартиры городской полиции. Рядом с ним сидела с непроницаемым выражением на темнокожем лице миссис Дженкинс, которая находилась на постоянной связи с группой оперативных дежурных транспортной полиции.
Пока ничего, сказал Марино в трубку. Они только что начали освобождать путь в направлении "Саут Ферри".
Понял, отозвался дежурный.
Марино сделал знак миссис Дженкинс.
Скажите им, что пока все по-прежнему. "Пелхэм, 123" стоит на месте.
Пока ничего, сказала миссис Дженкинс в свою трубку.
Я прошу всех замолчать, снова обратился Марино к коллегам.
Сейчас вся операция в наших руках. Мне нужна тишина.
Взгляд Марино был прикован к табло, на котором красной точкой было отмечено расположение "Пелхэма, 123".
Полная тишина в диспетчерской! еще раз повторил Марино. Так, словно Каз Доловиц по-прежнему с нами.
Открой дверь, сказал ему инспектор, мы поднимемся в вагон.
Не имею права, ответил машинист, покачав головой. Без приказа я не имею права впускать посторонних, находясь в туннеле.
Ты что, не видишь, кто с тобой разговаривает?
Машинист сдался быстро. Через несколько секунд он появился у передней аварийной двери с ключом в руках. Дверь распахнулась.
Понятное дело, раз вы полицейские
То-то, помоги мне подняться, протянул ему руку Даниэлс.
Он вскарабкался в вагон. Некоторые из пассажиров двинулись ему навстречу, но он предостерегающе поднял руку.
Спокойно, друзья. Вам придется перейти в другой вагон.
И он скомандовал четырем полицейским, уже стоявшим рядом с ним:
Очистить помещение!
Среди возгласов возмущения Даниэлс отчетливо расслышал один особенно громкий голос:
А вы знаете, сколько мы уже торчим в этом поезде? Больше часа! Лично я подам в суд на городские власти. Потребую возмещения ущерба. И уж будьте уверены, я это дело выиграю.
Патрульные из тактических сил обладали большим опытом разгона толпы. Они двинулись вперед, и пассажиры подались под их напором. Даниэлс поторопил остальных полицейских из своей группы, и, когда все были в вагоне, он взял за руку машиниста.
Сейчас мы поедем, сказал он ему, но сначала я хочу, чтобы ты отцепил от состава головной вагон и полностью отключил освещение.
Не могу. Мне запрещено делать что-либо подобное.
Инспектор сжал его руку сильнее.
Повторяю, сказал он. Ты выключишь все освещение, наружные фары и свет в вагоне в том числе, и отцепишь этот вагон от поезда.
Возможно, машинист спорил бы дальше, но хватка инспектора становилась все крепче, и он вынужден был уступить. Подгоняемый сзади пристальным взглядом инспектора, он вошел в свою кабину и взял все необходимые инструменты. Даниэлс выделил одного из своих людей в помощь машинисту, и они поспешили туда, где патрульные все еще выпроваживали в соседний вагон последних пассажиров, загоняя их в дверь, как тигров в клетку. По приказу инспектора остальные полицейские расселись, бряцая снаряжением, по освободившимся местам.
Даниэлс вошел в кабину машиниста. Сквозь лобовое стекло туннель выглядел все таким же мрачным. Частокол колонн казался темным и сырым лесом, в котором росли деревья без коры и крон.
Давай, вперед, сказал Райдер.
Лонгмэн двинул ручку контроллера, и вагон тронулся.
Просто жуть берет, сказал он нервно, не оборачиваясь к Райдеру и не отрывая взора от лежащего перед ним пути и сигналов светофоров, которые, насколько хватало глаз, были зелеными. Как представишь себе, что повсюду прячутся полицейские
Беспокоиться не о чем, постарался успокоить его Райдер, они не посмеют ничего сделать.
Он имел в виду, конечно же, что беспокоиться не о чем, пока противная сторона принимает условия боевых действий, установленные им. Но на Лонгмэна и это произвело самое отрадное впечатление. Его руки твердо лежали теперь на рукоятках управления. Это то, что он действительно может, подумал Райдер. Это его сила. Все остальное его слабость.
Ты точно знаешь, где надо остановиться? спросил Райдер.
До сантиметра, ответил Лонгмэн.
Что случилось? спросил его дежурный полицейский.
Он тронулся с места! при этом Марино сделал взволнованный жест в сторону миссис Дженкинс, но она и без того уже говорила что-то по телефону, связывавшему ее с штаб-квартирой транспортной полиции. И в отличие от Марино ее голос звучал совершенно ровно:
"Пелхэм, 123" начал движение в южном направлении.
Хорошо, сказал оперативный дежурный. Продолжай докладывать, только перестань кричать.
Он продолжает движение, докладывал Марино. Очень медленно, но двигается без остановки.
Держи меня постоянно в курсе, сказал полицейский, но спокойно, очень спокойно. Договорились?
Сэр, поезд движется. Патрульные машины следуют за ним по поверхности в соответствии с планом.
Что-то слишком рано, удивился командир, они ведь должны были дождаться, пока мы освободим им путь до "Саут Ферри". Что происходит?