Тогда давайте достанем ее, сказал я.
Ты не знаешь, о чем просишь, Ник, заметил Цим. Мари Берд никогда не даст картину.
Даже ради старого доброго Рейвен-Хилла?
В особенности ради старого доброго Рейвен-Хилла, сказал Том. Мэри Берд ненавидит его обитателей лютой ненавистью.
Это великая идея, Ник, но боюсь, ничего не получится, вздохнул Цим.
Мэри Берд все еще злится на полицейских и всех тех, кто издевался над ее братом, добавил Том. Я не виню ее. В старые времена все добропорядочные жители Рейвен-Хилл на него ополчились. Несколько раз сажали в тюрьму. Хотели выселить из города. Лавочники перестали его обслуживать. Скандал, да и только!
Как рассказывал мой отец, Селуин Берд создавал массу проблем, деликатно заметил Цим. Недоверчивый брюзга, он вечно попадал в переделки. В те далекие времена ханжество было в большой чести. Гулять по Рейвен-Хилл в саронге с голой грудью, с заплетенной в косу бородой и волосами до пояса, как это делал Селуин Берд, было небезопасно.
Не понимаю, почему, пожал плечами Том.
Странно бы было, если бы он понял.
Они с сестрой жили вместе до самой его смерти, сказал Цим. Она была ему предана. Много моложе, чем он. Тоже художница, но никогда не была так известна, как брат.
Мы уклонились от темы.
Я считаю, в любом случае нам следует поговорить с ней о картине, настаивал я. Это ведь спасет ярмарку?
Безусловно, согласился Цим. Если бы только удалось заполучить ее!
Он поднялся:
Я вот что сделаю. Сегодня вечером вынесу это предложение на рассмотрение комитета. Возможно, кто-нибудь захочет навестить Мэри Берд.
Тем же вечером за обедом в «Акрополисе», любимом ресторане отца, я поделился с родителями своей идеей.
Прекрасная картина, но отвратительный тип, этот Селуин Берд, бррр! сказал отец. Вечно голый. Ненавидел греков.
Селуин Берд всех ненавидел, Деметриус, улыбнулась мама. Ему было все равно, грек ты или нет. Я прекрасно его помню. А как вы враждовали с ним. О, это было ужасно!
Еще бы! Мне не нравится, когда меня будят по сто раз за ночь! Мне не нравятся шумные вечеринки! Мне
не нравится, когда сумасшедшие разгуливают на свободе! проворчал отец.
Вы с мамой знали Селуина Берда?
Я был в восторге. Он ведь и в самом деле знаменитость. Странно, что папа и мама были знакомы с ним. Они никогда раньше этого не рассказывали.
Конечно. Мы жили через дорогу. Видели его постоянно. Старый, тощий и вечно злой, гонял палкой собак и маленьких детей, сказала мама, мирно доедая рагу из баранины.
Вы понимаете, его картина привлечет людей на ярмарку!
Забавно получается, заметил папа. При жизни Селуин Берд всем только мешал. А когда умер, все его полюбили.
Перестань, Деметриус!
Он что, правда ходил раздетым? спросил я.
Да! ответил папа.
Нет, возразила мама. Когда мы с ним общались, этого за ним не водилось. В халате он любил гулять, это да. Иногда просто завернувшись в простыню. Думаю, в годы его молодости это не одобрялось. Но в наше время, она пожала плечами, это уже значения не имело.
Для меня имело, проворчал отец. Старый безмозглый дурак. И его сестра тоже. Такая же, как он. Сумасшедшая.
Она умерла? спросила мама.
Я покачал головой:
Нет. Жива и здорова. Живет в том же доме. И надеюсь, не такая нервная, как раньше. Если я хочу заработать на ярмарке, то мне понадобится ее помощь.
Отправляя в рот ложечку риса, я заметил, как родители обменялись горделивыми взглядами. Им было приятно думать, что я начинаю заниматься делом. К счастью, они не знали, зачем мне деньги.
Мое хорошее настроение продержалось весь следующий день. Его не смог испортить даже рабский труд в саду мадам Кларис. Но вечер все изменил.
Что-то не ладится с Мэри Берд, сообщил мне Элмо по телефону. Миссис Дриск-Хаскелл заходила к ней сегодня. Та даже не впустила ее. А записку, которую миссис Дриск-Хаскелл подсунула под дверь, разорвала на кусочки и швырнула обратно.
Зачем они послали Дриск-Хаскелл? взорвался я. Почему не пошел Цим?
Отец сказал, что ему самому идти бесполезно, ответил Элмо. Он добивается интервью у Мэри Берд с тех самых пор, как стал редактором «Пера». Они с ней два сапога пара снега зимой не допросишься. А миссис Дриск-Хаскелл вызвалась сама.
Отлично, сказал я мрачно. Они что, отменят теперь ярмарку?
Они хотят последний раз собраться решить, что еще предпринять. Если бы не ты, Ник, они бы и этого не сделали. Еще не все потеряно.
Я повесил трубку в жутком раздражении. Моя идея была действительно хороша, а ярмарочный комитет задушил ее на корню. Убежден, Мэри Берд дала бы картину, если б ее попросил тот, кто умеет разговаривать с людьми.
Я, к примеру.
Но сейчас слишком поздно. Она и вправду рассердится, если снова просить ее о том, в чем она уже один раз отказала.
Нет, моей идеей не воспользовались, а ярмарочному комитету едва ли удастся придумать что-нибудь столь же удачное. Вместе с моей идеей вскоре умрет и ярмарка. Этот телефонный хулиган своего добьется.
Он подумает, что запугал нас. Это злило меня еще больше, чем то, что я потеряю все деньги, которые надеялся заработать на компьютерных играх. А это кое-что значит.