Ваня нашел нужный отрывок и снова принялся читать вслух:
«Дауров обижать не смей! Не следуй дурному примеру атамана Ярофея Хабарова и не забывай, что его свои же товарищи в цепях привезли московскому царю, понеже своими злодействами и притеснениями он не токмо казаков мучил, но и ясачный народ обижал. Действуй лаской, от ясака освободи на десять лет, а прибудут иезуиты, во всем им помогай. Головой мне отвечаешь за них! Реченым иезуитам миссионерской их работе не препятствуй, но и веру православную держи крепко среди своих людей. Сии кондиции чти свято!»
Это нормально получилось, я задумался, пытаясь сообразить, что упустил. Вот еще добавь: «Захотят дауры на правый берег уйти, им не мешай. Вернутся, пашню не бросят. А ежели увидят милосердие наше и помощь бескорыстную в лечении, а также честную торговлю, станут нам верными подданными. Не о барыше мечтаю, а о том, чтобы встать крепкой ногой на берегу Тихого океана. Тебе ж от того будет слава и почет, и награда великая от меня». Записал?
Да, государь.
Я хрустнул позвонками, распрямляя спину. Потер покрасневшие глаза.
Устал. Надо перерыв сделать. Еще бумаги остались на подпись?
Указ о назначении генерала Овчинникова гетманом всея Малой Руси.
Давай подпишу.
Почиталин протянул рукописный, с красивыми завитушками, указ. Я поставил размашистую подпись.
(1) Нерчинский договор 1689 года и русские, и китайцы считают невыгодным и унизительным. Заключался он в странных условиях во время осады маньчжурами Нерчинского острога. В перерывах между заседаниями шли бои. В итоге, появился документ, по которому русские оставляли албазинское воеводство, сохранив за собой левый берег верховьев Амура. Пограничное разграничение огромной территории, к востоку от будущего Хабаровска, было отложено на потом. Деятельность разграничительных комиссий первой половины XVIII века, этого края не коснулась. К этому вопросу вернулись после экспедиций А. Гаврилова 1846 и Г. Невельского 1849 гг. Последний доказал, что в Амур возможен проход судов
(2) Секретная Нерчинская экспедиция планировала сплавиться по Амуру в 1755 г. и готовилась дипмиссия в Пекин, чтобы договориться о свободе судоходства. Но предательство одного каторжника-перебежчика, который наболтал китайцам сказки о целях похода, похоронило этот план.
(3) Так в русских документах того времени называли Поднебесную империю Цин, причем с маленькой буквы.
Глава 4
Дальше больше. Его встречали как наипервейшую персону, он даже в какой-то момент украдкой глянул назад вдруг в толпе следовавших за ним всадников затесался кто-то очень важный? Нет, значительного лица не нашлось, одна родненькая казацкая оголтелая босота с такими же, как у атамана, вытянутыми от удивления физиями. Так ведь было чему удивляться! Вдоль Андреевского спуска, по которому цокали копыта разномастных лошадей, и далее выстроился почетный караул из киевских мещан и купцов с торжественными лицами, с ружьями в руках и знаками их обществ на груди. От Печорской крепости до Мариинского дворца толпились девицы в малороссийских кафтанах, числом не менее трехсот и почему-то с корабликами на голове. В кавалькаду полетели цветы и конфекты. Звонили колокола. Архиереи в полном составе ждали на ступенях храма, а по бокам стояли лучшие люди города в шубах. При виде приближающегося Овчинникова шубы полетели на землю, даже со знатных особ женского пола. Андрей Афанасьевич в какой-то момент решил, что над ним потешаются. Но нет, все было всерьез, хоть и с налетом балагана.
Отстояли службу, поехали в голубой нарядный дворец, где отныне атаману предстояло жить. Ему, помимо армейских забот, спихнули Малороссийское генерал-губернаторство, и что с этим делать, Овчинников не знал. Подсуропил, государь, знатно, расхлебывай теперь!
По прибытии во дворец получил возможность лицезреть все руководство города и губернии за малым исключением
в виде особо упрямых. Атамана дружно заверили, что все как один за истинного царя, что службу готовы нести исправно и честно, что присягнуть жаждут не сходя вот с этого места и лично, и от лица вверенных им казенных и гражданских учреждений
А что, дворяне есть? постарался напустить на себя грозный вид новый генерал-губернатор.
Да ниии напевно ответствовали киевляне в больших чинах. Уси мы разночинного сословия. У нас и косичек нема.
Пригляделся Андрей Афанасьевич и признал: парики есть, косички отсутствуют.
Пожалуйте отобедать, чем Бог послал!
Банкетировали Овчинникова два дня и две ночи, а на третий успокоились и вернулись к прежнему дремотному состоянию, пресытившись впечалениями. К неспешным прогулкам по Крещатику с важным видом, если погоды дозволяли. К ежедневным визитам к знакомым столь многочисленным, что и остаться отобедать ну никак не находилось времени. К карточными играм в приличной комапнии, в которую непонятным образом затесались братья Зановичи из Далмации, приговоренные за мошенничество к смертной казни в Венеции. К застольям богатых купцов, на которых подавали на огромнейших блюдах целые туши говяд, поросей, вареников разных в лоханях, горы дичи, яиц, пирогов, подносимых без всякого порядка, некстати и в таком множестве, что самые отважные желудки могли оконфузиться