Бесёнок во мне вдруг подумал. А почему бы и нет?
И я, затаив дыхание, медленно-медленно, чтобы не шуметь, чтобы ни дай бог ни одна травинка не хрустнула, потянулась к губам Вольфреда.
Когда до моей цели оставались считанные дюймы, рука на моей заднице напряглась, а чёрные ресницы распахнулись и настороженный волчий взгляд уткнулся мне в лицо. Две расплавленные льдины, на дне которых ещё горели пьяные огни нашей дикой ночи. Но подлый рассвет уже заразил трезвомыслием, и поверхность постепенно снова покрывалась ледяной коркой.
- И что это мы, позволь поинтересоваться, делаем? надменно поинтересовался принц, как будто мы вели светскую беседу на приёме в королевском дворце.
Нет, убить мало. Четвертовать с особой жестокостью!
Я фыркнула и надулась.
Чертёнок уступил место маленькой обиженной девочке, которой не дали конфетку. Прежняя Эль покрутила пальцем у виска, укоризненно разглядывая то, во что превратилась эта новая Эль с таким гадким принцем.
- Поцелуй меня! заявила я.
Брови Вольфреда поползли вверх.
- Тебе вчерашней ночи мало? Что ещё за капризы? поинтересовался принц. Скосил взгляд на стену с рассветными лучами. Утро на дворе. Вставать, срочно! Мы, между прочим, мир спасаем. Не забыла?
Следом взгляд принца словно бы случайно съехал на мою обнажённую грудь. Которой я так же «случайно» вовсю к нему прижималась.
- Поцелуй! упрямо повторила я. Жадно пялясь на губы принца не менее жадно, чем он на другие части моего тела.
- Женщины! фыркнул Вольф, - судьба мира в опасности, а они думают только о какой-то ерунде.
А потом шлёпнул меня по заднице и спихнул с себя.
- Давай-ка, Эльф, пошевеливайся! Подъём.
Жаркий волчий взгляд огладил соблазнительные выпуклости, на которых теперь алел след.
Ах так!
Ерунда, значит.
Я откинулась на спину и потянулась от души всем телом. Пока принц, усевшись в сене как лохматый сыч, сердито укутывал бёдра сдёрнутой с меня мятой рубашкой. Очевидно, ломая голову над проблемой, как скрыть категорическое несогласие отдельных частей организма с планом немедленно куда-то бежать от такого уютного сена и не менее уютной меня.
- Как скажешь, - проворковала я. Не хочешь не целуй. Но в таком случае, больше ко мне вообще не притрагивайся! Знаешь ли, я тоже умею вредничать. Рубашку верни, изверг!
И я легонько пнула его ногой.
Сердитый прищур и полыхнувший в волчьих глазах огонь не сулили мне ничего хорошего. Мои мурашки предвкушающе высыпали на обнажённую кожу.
- Затеяла в игры со мной играть? вкрадчиво проговорил Вольфред. И рывком откинул рубашку с бёдер. Ох, мать моя
женщина - Там, где ты пытаешься играть, я придумывал правила!
Я и пикнуть не успела, как свёрнутая узлом рубашка была накинута на мои запястья. Так некстати оказавшиеся над головой.
Испуганно уставившись на Вольфа, который с коварной улыбкой как ни в чём не бывало улёгся рядом, я ждала, что будет дальше. Что ему опять в голову пришло, этому придурошному?..
Вольфред окинул моё распростёртое перед ним обнажённое тело довольным взглядом. А потом вытащил из вороха сена длинную травинку с «метёлочкой» на конце.
- Ита-а-ак. Что, ты говоришь, мне нельзя? мурлыкнул принц, неспешно проводя «метёлочкой» по моему горлу вниз. Дотрагиваться? М-м-м-м как жаль. Теперь тебе придётся очень попросить, чтоб я это сделал.
Я сглотнула комок слюны, которая неожиданно стала очень вязкой.
Дёрнулась, когда щекотная травинка медленно-медленно опустилась ниже, к моей груди. Легчайшее, легче крыла бабочки, прикосновение к болезненно напрягшимся соскам вырвало из меня протяжный хриплый стон. Гадская травинка поползла прокладывать щекотную дорожку ниже. Через вздрагивающий живот, к самому сокровенному
- Ненавижу тебя, - убедительно заявила я, жмурясь от невыносимо-сладких и острых ощущений. Я тебе говорила?
- Примерно миллион раз, - осклабился принц.
Плывет потолок, плывут мои мысли в пьяном и пряном от запаха сена мареве, уплывает всё дальше и дальше прошлое, оставляя лишь солёное послевкусие на губах. Я уже отплакала его. Отболело. Больше ничего нет. Только настоящее. Только сумасшедшая и жгучая жажда жить и любить.
- М-м-м - запрокидываю голову, прикусываю нижнюю губу. Дёргаюсь, чтобы обнять, но подлый принц крепко держит скованные запястья над головой.
Пока его пыточный инструмент невесомой бабочкой парит по моей коже в самых запретных местах, вкрадчивыми прикосновениями доводя до исступления.
- Поцелуев ей захотелось, надо же - ворчит Вольфред.
- Да-а-а - стону в ответ, и толком даже не знаю, на что именно ему отвечаю. Захотелось поцелуев? Да. Хочу продолжения сладкой пытки? Да миллион раз.
- И что это на тебя нашло, - продолжает допытываться Вольфред, заинтересованно глядя на то, как дрожит моя кожа, как покрывается мурашками, когда медленно ведёт травинкой по внутренней поверхности бедра вверх, к моему колену, а затем снова возвращается назад.
- А может я в тебя влюбилась! шепчу, задыхаясь. Легкомысленной девчонке внутри меня снова хочется подразнить своего палача. Любыми правдами и неправдами сбить с него невозмутимую маску. Влюблённым девочкам всегда хочется романтики.