Кладу ему ладонь на обнажённую грудь туда, где сердце. Оно бьётся гулко и быстро, совсем не так спокойно, каким кажется сейчас его лицо.
Мой первый раз. Ты же понял тогда, что в нашу первую ночь я впервые отдавала себя мужчине. Разве может что-то замутить драгоценных свет этих воспоминаний? Наших общих с тобой, что бы ни случилось дальше.
- Я не всегда тебе врала. В ту ночь я была честна с тобой. Ты всегда был моим единственным.
Тень пробегает по его лицу. Оно дёргается, как от удара.
Меня резко переворачивают снова, подминают под себя. Укутанный ночной тьмой, мой северный волк нависает надо мной. Шепчет хрипло:
- Я помню, Эльф. Я никогда ничего не забываю. И это я буду помнить всегда. Как и всё остальное.
Он опускает веки, и его лицо искажает гримаса боли.
Сжимает мою голову в ладонях, путается пальцами в волосах.
Прижимается губами к моему лбу горячечным поцелуем. Одновременно снова входя в моё тело плавным, тягучим движением.
- Ах-х-х - закрываю глаза, изгибаюсь в его руках, так хорошо.
И пусть это был не тот поцелуй, которого я хотела.
И пусть это был не тот ответ, которого я ждала.
Но лихорадочная страсть сменяется плавящей мозги томной нежностью.
От которой я совершенно схожу с ума, и он не останавливает больше моих рук, когда зарываюсь ему в волосы, обнимаю за шею, впиваюсь ногтями в широкие плечи.
Ты мой, мой, мой!
А потом мы теряем контроль.
Мы теряем контроль с ним оба.
Обнимаю руками и ногами, вцепляюсь в него всем телом, принимая жёсткие, грубые толчки. Когда с рычанием вбивается в моё тело.
Мой, мой!
Аромат сена одуряет, плавит мозг.
Мой!
- Чёрт проклятье в следующий раз буду осторожнее, - ругается Вольфред сквозь зубы. Тяжело дышит, не двигаясь. Ещё один короткий толчок бёдрами в меня. По могучему телу проходит дрожь. Пальцы, забывшись, гладят меня по влажным волосам. Я глушу улыбку ему в плечо.
Следующий раз происходит тут же, под утро, когда мы оба выныриваем из неспокойного сна и переглянувшись, синхронно тянемся друг к другу, будто пытаемся насытиться друг другом впрок.
И он снова не успевает остановиться вовремя.
Остаток бледной, короткой ночи я провожу на его плече. Вольфред не отстраняется, хотя вокруг огромный сеновал, спи, где хочешь. Но когда я, заплетя волосы наскоро в мокрую косу, ныряю к нему и молча, не спрашивая, укладываюсь ему на плечо с таким уверенным видом, будто там мне самое место, не прогоняет почему-то.
Буровит какое-то время макушку таким суровым взглядом, как будто не понимает, что это такое и как тут очутилось. А я усиленно делаю вид, что сплю, и все эти взгляды меня совершенно больше не касаются. Ещё и ладонь ему на грудь кладу, упиваясь собственным бесстрашием.
Помедлив, вздыхает обречённо. И обнимает меня за плечи.
Я засыпаю с улыбкой на губах. Затаенное чувство счастья остаётся где-то у меня внутри крохотным огонёчком, заблудившимся в чаще, как эта огромная луна в ветвях черешневых деревьев.
Глава 19
Потом я вспомнила, что было причиной. Повернула голову, и в неверном свете раннего-раннего утра, который слабо сочился меж щелей в стенах сенника, увидела его. Причину.
Вольфред спал, даже во сне не теряя настороженно-хищного выражения лица.
Кое-как прикрытый нашей одеждой и я невольно залюбовалась красивым мощным телом, каждую линию которого я уже так хорошо знала. Вкус его кожи до сих пор на моих губах терпкой горечью. Светлые волосы, основательно спутанные моими стараниями, разметались по плечам на левом наливается краснотой укус.
Ревниво подумала, что не хочу никому отдавать это сокровище. Пусть даже к нему прилагается крайне мерзкий характер.
Мужская пятерня по-хозяйски лежала у меня на талии, не отпуская далеко. Как будто даже во сне Вольф следил за своей «пленницей» и проверял, что она на месте. Я хмыкнула довольно и перевернулась на живот. Благо, обе рубашки достались мне, и хотя не защищали полностью нежное тело от уколов вездесущих травинок, создавали некое подобие постели. Подтянула не без мстительного удовлетворения на задницу полу белой Вольфовой рубашки и принялась легкомысленно болтать ногами, подперев кулаками подбородок. Рука принца тут же переместилась ниже и удобно устроилась там. На любимой части тела. Я, естественно, не сгоняла.
Во мне со вчерашнего дня проснулся странный азарт.
Я тебя заставлю, гад снежный, признать, что я тебе нужна!
Что ты меня хочешь, это уже скрывать давно бесполезно.
Вот только «хочу» и «нужна» - хоть и близкие, но немножко разные понятия. Мне до боли в сердце хотелось второго.
А ещё поцелуев. Да! Поцелуев больше всего.
Я заинтересованно посмотрела на плотно сжатую складку губ. Сумасшедшие губы! Они прошлой ночью целовали меня всю, под покровом тьмы окончательно поборов мою стыдливость. Как будто в темноте под утро у моего принца сорвало крышу окончательно, и он превратился в голодное чудовище, впиваясь губами и зубами во все части моего многострадального тела, до которых только мог дотянуться.
При этом мои собственные губы упрямо обделял лаской.
У меня снова появилось позабытое было кровожадное чувство в отношении принца. За такое убить мало! Разве можно так издеваться над девушкой?.. Хорошо, женщиной! Тем более.