Я застываю как столб на минуту.
Потому что в этот миг очень отчётливо вижу на лице девочки тень призрака. Она почти уже стала им, она одной ногой уже в ином мире. Меня кидает в озноб. И охватывает то самое обострённое ощущение потустороннего, как тогда, когда я единственная увидела призрака убитой девушки во дворце Северных стражей. Кажется, после перехода через портал в подземельях дворца, когда во мне пробудилась магия перемещений, всё это лишь обострилось. Потому что сейчас мне даже видятся две лишние тени за плечами девочки, которые падают на покрытую побелкой стену. Тени, которых там быть не должно. Как будто её уже ждут там Старуха говорила что-то о погибших родителях.
Мой ступор длится не долго. Прихожу в себя, и меня будто пружиной подбрасывает вперёд.
Быстренько здороваюсь и говорю, как меня зовут, и что пришла помочь. Заставляю малышку слезть на лавку возле печи. Она садится на краешек, пошатываясь, как птичка на насесте. Смотрит на меня доверчивыми глазами, а у меня сердце кровью обливается. Дети всегда смотрят на взрослых так, будто те всесильны. А что, если я ничего не смогу?!
Лихорадочно припоминаю, что из того, что есть в моих склянках, может пригодиться. К счастью, я захватила их, когда отправилась к Вольфреду через весь дворец в свадебном платье в ту роковую ночь. Они надёжно упрятаны в поклаже наших лошадей. Но то, что я вижу сейчас я не уверена, что у меня найдётся от этого средство.
По шее девочки идут странные серые пятна. Закатав рукав, я вижу на тощей руке-стебельке такие же.
- Что это? шепчу в растерянности.
- Говорю же. Смотрели уже Айни. Не знает никто эту хворь, - убитым голосом отвечает бабка за моей спиной.
- Я видел уже такое. Отойдите.
Вскакиваю и оглядываюсь. В совершенном шоке вижу за спиной Вольфреда. Он смотрит на съежившуюся от смущения Айни с высоты своего роста горящими глазами и цедит сквозь сжатые зубы:
- Как долго девочка болеет?
- Два дня уж А вам как не стыдно сюда?..
- При каких обстоятельствах заболела?
- В лес ходила там охота королевская была, шуму испугалась моя девочка, наверное! Говорит, зверь какой-то на неё выбежал, но королева наша, дай ей боги долгих лет, прогнала на коне своём
- Ясно всё. Дайте мне место.
Старуха пыталась, кажется, протестовать, бормотала что-то, что не место чужому мужчине возле больной девочки, и что неприлично, и но Вольф решительно оттеснил её в сторону и ничего из её бормотания слушать не стал.
- Не бойся, - Вольф положил ребёнку ладонь на голову. Девочка смотрела на него, запрокинув лицо, со смесью недоверия и восхищения. Ты же храбрая? Сейчас будет немного больно, а потом полегчает. Эль! Обними её покрепче и держи.
Я послушалась, теряясь совершенно в том, что происходит. С каких пор у Вольфреда проснулся лекарский талант?
А он уже срывает с шеи деревянную фигурку волка на шнурке
Сжимает амулет в ладони, и я поражаюсь тому, какое сосредоточенное и жёсткое становится у него выражение лица. От сжатой в его пальцах деревяшки во все стороны брызжет бледно-голубой свет.
Ребёнка начинает трясти. Я держу всё крепче. Старуха, кажется, плачет, утирая лицо краешком передника, но мешать не пытается. Шепчу девочке, что всё будет хорошо и зачем-то на своём родном языке упрашиваю тени за её спиной подождать. Ещё не время. Нельзя. Этой малышке ещё жить и жить. Не позволю!
Наконец, голубоватое сияние охватывает нас с Айни целиком. Мне приходится закрыть глаза, потому что слепит. Держу её изо
всех сил, потому что она порывается куда-то вскочить и уйти. Но, наконец, её тоненькое тело обмякает в моих руках, и она кладёт головку мне на плечо доверчиво. Тяжело дышит дышит легко и без хрипов, понимаю с облегчением.
А когда волна света схлынула, и блеклая деревяшка снова стала всего лишь деревяшкой в руках Вольфред, вижу, что на бледной коже девочки ни следа от пятен.
Вольф сам дышит так, будто куда-то очень долго бежал. И вытирает от пота лоб рукавом. Тени под глазами такие, что пугаюсь.
- Всё теперь. Пусть ложится спать, - говорит слабым голосом. Эль, оставь её! Идём. Хворь больше не вернётся.
Я передаю засыпающую на ходу девочку на руки бабке, которая ревёт уже в три ручья, не скрываясь, и бормочет путанные слова благодарности.
- Можете больше не бояться, - едва ворочая языком, говорит Вольф, поднимаясь на ноги. - Если бы вы не пустили нас ночевать, и мы не увидели это, девочке оставалось бы жить несколько дней. А теперь всё будет хорошо. Есть ещё в деревне люди с такой болезнью?
- Нет
- Хорошо.
Он уходит, отрешённый. Старуха продолжает плакать, обнимая девочку и укачивая её в своих руках, будто младенца. Просит, чтоб я сказала, чем отплатить за добро. Предлагает, чтоб мы в горнице спать ложились но я отказываюсь и отвечаю, что ничего не надо.
Мне поскорее надо к Вольфу. Мне очень не нравится его взгляд.
Целую напоследок малышку в макушку и бросаюсь назад, в темноту, куда ушёл без меня мой упрямый принц. Кажется, ему самому сейчас не помешала бы врачебная помощь. Но не уверена, что он меня на милю к себе подпустит, если предложу. Вспоминается тот раз, когда я его еле живого вытаскивала с лестницы в башне и тащила на себе постель. Ему тогда было так же плохо. Но насколько же между нами всё поменялось с той ночи.