И она смачно плюнула себе под ноги, кипя праведным гневом.
Я вцепилась в луку седла, изо всех сил сдерживаясь, чтоб ничего не ответить.
Было стыдно до ужаса. Вот и дожила! Что меня приняли за шлюху. Наверное, поделом.
Вольфред бросил на меня взгляд с прищуром.
- Эль, а иди-ка сюда!
Надо же, имя вспомнил я отвернулась, чтоб не встречаться с ним глазами. Всё в порядке. Я сделаю вид, что ничего не слышала. В конце
концов, я же легла с ним в постель до свадьбы? А колец и правда никаких нет так что, если меня будут считать его подстилкой, наверное, правильно будут.
Тихо охнула, когда две сильные руки ухватили меня за талию и сдернули с седла.
Как я ни упиралась, а Вольфред подтащил меня к ограде.
- Отворяй ворота, хозяйка! И готовь нам свою лавку. Да одеяла по теплее. Жена у меня мерзлявая. А это задаток.
В воздухе пролетела, блеснув серебристым боком, монетка. Старуха машинально её поймала и попробовала на зуб.
- Сказала, не пущу какая ещё жена без кольца?
Вольф схватил меня и потянул выше рукав моей правой руки. Которая была в его ладонях безвольной и слабой. Я была в таком шоке, что мною сейчас можно было как куклой крутить и вертеть в любую сторону.
- Мы не носим колец, потому что там, откуда мы родом, муж и жена носят обручальные браслеты.
Он закатал и свой рукав тоже, и наши метки, соприкоснувшись, радостно вспыхнули инеистым светом. Старуха смотрела на это диво-дивное во все глаза. Наверное, никогда такого не видела.
- Она мне не девка на ночь. Даю слово дворянина. Ну что, пустите уже? Мы проголодались. А у вас из печи чем-то очень вкусным пахнет.
Вольф улыбнулся широкой обаятельной улыбкой. Он умел очаровывать, когда хотел.
Что-то ворча себе под нос, бабулька принялась отпирать скрипучую калитку. Монетка перекочевала ей за пазуху, куда-то в недра объёмного бюста.
Снегирь бросил на меня хитрый взгляд, проходя мимо. Он взял обеих лошадей за узду и отправился привязывать к изгороди за коровником. Видно было, что мальчишка с трудом сдерживает улыбку. Собаку ойкнувшая старушка велела запереть в сарае. А нас повела за собой по ухоженной тропке из древесных спилов.
Я ступала как сомнамбула. И не знала, что меня вгоняет в больший шок.
Враньё Вольфреда которое, конечно, было враньём от первого до последнего слова, но слишком сильно и неожиданно ударило меня в самое сердечко, или то, как он взял меня за руку, чтобы тянуть за собой по тропинке. Сама я не в состоянии была сделать и шага.
А он, гад такой, на меня даже не смотрел и не говорил больше ни слова, так что я совершенно не могла понять его настроение.
И моё смятение только усиливалось по мере приближения к долгожданному ночлегу.
Глава 17
Вот только строптивый пёс не пожелал, чтоб его запирали в сарае, и с задорным лаем, на который отзывалось испуганное кудахтание, снова прыжками вернулся к нам.
Бросился к Вольфреду, резво взвился вверх, поставил ему на грудь передние лапы.
Тот поморщился и снял с себя пса, отряхнул небрежно испачканную одежду.
- Снегирь, забери его!
Я вдруг впервые заметила, что Вольф старается не смотреть на собаку. И вообще поменьше проводить времени рядом. Не уделяет любвеобильному псу внимания, не чешет за ухом, не
Он даже до сих пор не дал ему имени.
До меня доходит, что всё это время малыш в основном был со Снегирём.
Как будто Вольфреду слишком больно от присутствия снежного пса.
Сердце отозвалось болезненным спазмом. Я думала, его рана потихоньку начинает заживать а оказывается, там, под тонкой коркой, всё гноилось и воспалялось лишь сильнее.
- Да без проблем! отозвался невозмутимый парнишка, уводя собаку. Переночуем с ним вместе в сарайчике.
- Что уж там, не стану я ребёнка морозить не пойми где! проворчала старуха, возвращаясь к нам. Хотела, видимо, проверить, в чём заминка. Постелю тебе в летней кухне, там от печки тепло будет, если разжечь! Но только попробуйте мне расколотить там чегой-то мигом ухватом по хребтине схлопочете
Она повела куда-то в сгустившейся темноте парочку неразлучных друзей. В избе впереди нас окна по-прежнему источали призывный свет. Показалось, будто белая занавеска на одном из небольших окошек дёрнулась, словно кто-то подглядывал, что за гости явились в такой час.
Вольф стоял как столб и смотрел неподвижным взглядом на убегающего пса.
- Не пора ли дать ему имя? мягко проговорила я, осторожно касаясь его рукава.
Вольф вздрогнул и перевёл отрешённый взгляд на меня. Чтобы сощурить глаза, в которых появился вдруг жёсткий блеск. Я с трудом выдержала этот взгляд. Убрала руку. Захотелось отшатнуться. Я знала, что он вспоминает сейчас.
Белый мех. Алые пятна на полу.
- Когда-нибудь. Не сейчас. Идём! сказал он отрывисто.
А потом грубо схватил моё запястье и потянул за собой дальше по тропинке.
Мы задержались у порога не стали заходить в избу без хозяйки. Она скоро вернулась и отворила скрипучую дощатую дверь.
Вслед за ней мы вошли
в небольшой тесный и тёмный предбанник.
- Вот здесь останьтесь! В горницу не пущу, не обессудьте, там у меня девочка маленькая. Внучка единственная. Родители померли. Единственный свет в жизни у меня остался. Нечего вам её смущать и тревожить. Впечатлительная она у меня. Тут вам постелю!