Ну помоги же мне!.. бормотал я, в отчаянье прижимаясь щекой к холодному лезвию, ведь ты столько раз меня спасал помоги еще разок! увидел на клинке кровь и выругавшись оставил свои попытки. Бесполезно. На этот раз у меня в руках была обыкновенная бездушная железяка не способная ни на что большее, чем порезать руку своему собственному хозяину.
Ну и черт с тобой! сказал я мечу. Я сдохну, и ты тоже останешься здесь
ржаветь, тупая железка!
В какой-то момент я перестал двигаться что толку тратить силы на бесполезные трепыхания. Сразу же стало холодно. Сырая одежда служила отличным проводником, щедро отдавая тепло тела окружающему камню. На каком-то часу лежания в узости мной овладело состояние полусна.
Я понимал, что это вызвано смертельной усталостью и переохлаждением. И еще понимал, что скоро умру, хотя разум отказывался в это верить. Впрочем, разум все больше соскальзывал в пограничное состояние между реальностью и бредом.
В какой-то момент я открыл глаза и увидел перед собой белую дверь. Я знал, что там за дверью мое прошлое, все самое лучшее, что было в жизни: праздники детства; сбывшиеся мечты; люди и события; Сашка. Они все по ту сторону двери, а я уже по эту. Обернувшись, увидел перед собой широкий коридор уходящий вдаль. Он вел к свободе из каменного склепа, в котором томилось мое тело.
Там нет зла, там все прекрасно, там никто не заставит мучиться, и нет опасных тварей, которыми полон этот мир. Там я обрету блаженство, надо лишь сделать шаг.
Стой, трус! услышал я за спиной такой знакомый скрипучий голос.
Дядя Марк?..
Не для того ты появился на свет и не для того я тебя растил, чтоб ты так бездарно сгинул.
Но, что я могу сделать?
Что ты можешь сделать? Что ты можешь?..
И тут я почувствовал, что начал расти. Тело набухало как тесто, заполняя пространство вокруг, проникая во все щели и пустоты. Я уже не был человеком, я пророс в эти камни, слился с ними. Я чувствовал свою кожу слой почвы, с травой деревьями, холмами и оврагами. По мне лазили муравьи-человечки, у моих бедер текла река Подгорица, а вокруг стояли такие же люди-горы. Внизу я тоже ощущал свою границу, там, где известняки менялись на скальные породы. Чувствовал все пустоты внутри себя, все трещины и разломы, все подземные воды, включая и озеро прибежище призрачных тварей. И где-то там внутри, в месте сосредоточения непонятной энергии, пульсировала живая точка. Откуда-то всплыло имя Скайрус. И как-только я мысленно произнес его, точка стала наливаться силой, раскаляться, требуя указать место её приложения.
Действительно, это так просто, как раньше не сообразил? Тут и силы особой не надо. Всех дел поддеть этот несчастный булыжник, запирающий мне путь, сидящий как кристаллик в почке, и выщелкнуть его вон.
Взрыв ослепительной боли и тишина.
Кряхтя, кое-как поднялся на ноги и поискал глазами меч. И только увидев тускло поблескивающее лезвие, наконец, сообразил: в гроте есть свет. И свет этот давал не светильник, которого, кстати, нигде не было видно. Свет шел извне.
Я не мог поверить своему счастью. Неужели проклятые подземелья, наконец, закончились? Впрочем, чтобы испытать счастье, тоже нужны какие-то силы, а их у меня не было. Совсем.
Что предшествовало странному освобождению из каменного плена, я почти не помнил. Вернее, то, что помнил, нельзя было отнести к реальности, точно так же, как нельзя объяснить, что либо, увиденным накануне сном. Но откуда-то я знал: случилось нечто значительное. Даже сквозь смертельную усталость, чувствовал произошедшую со мной перемену.
Впрочем, ладно, хрен с ними с ощущениями. Подумать над этим я еще успею, а сейчас пора на выход.
Сделав несколько шагов, я заметил мелькнувшую впереди тень, затем еще одну и еще, схватился было за меч, но это оказались всего лишь эйюхи. Перешагнув каменный порог грота, я угодил в их царство. Они подобно земным летучим мышам гроздьями висели на стенах и потолке, перепархивали со стены на стену, по-видимому, готовясь к вылету. Появление человека, похоже, не слишком их встревожило, лишь несколько особо нервных особей начали, противно пища, метаться по пещере, проносясь перед самым моим лицом. Я лишь вяло отмахивался от них мотком веревки.
Еще десяток метров, и над головой зажглось звездное небо. Сразу же окатила волна запахов и звуков, словно вынырнул из безвоздушного пространства или воды. Это было непередаваемо всего несколько шагов и стерильная глухота пещеры, перемешанная с вонью эйюхов, сменилась на чудесный коктейль испарений теплой земли, ароматов цветов и трав, далекого журчания реки, треска кузнечиков, щебетания каких-то птах.
Откуда только силы взялись. Подъем был довольно крутым, но я за одну
минуту преодолел его, карабкаясь на четвереньках, словно кто-то в зад подталкивал.
Когда выбираешься из мрака пещеры, любой свет кажется ярким. Вот и мне в первый момент пришлось зажмуриться, показалось, что снаружи светло как днем. Звезды сияли, словно мириады крохотных лампочек, а почти полная луна и вовсе как прожектор. Хотя вокруг было довольно тепло камни отдавали накопленный за день жар солнца меня била крупная дрожь. «Пневмонии только не хватало», подумал я и тут же забыл об этом. Дальнейший путь, помнил смутно. Продолжая двигаться в почти бессознательном состоянии, практически на автопилоте, продрался сквозь кустарник, коим заросли края пещеры и начал спускаться по склону. Ноги подворачивались на камнях и скользили по росе. Я понял, что совсем плох и если сейчас же не остановлюсь и не дам телу отдых, то просто свалюсь и покачусь под гору. Выбрав камень побольше, сел с ним рядом и привалился спиной к гладкой еще горячей поверхности. Прижал к груди ножны с мечем. Мутнеющим взглядом успел отметить, что внизу по склону метрах в пятистах выделяется какое-то светлое пятно. «Неужели костер?» подумал я и в следующее мгновение забылся глухим, как черный провал пещеры, сном.