Так вот оно что вот кто их хозяин, мать его три раза за ногу!
Всадник, подбоченившись ожидал свое жутковатое войско. Его рыжая короткая борода и такие же рыжие волосы смотрелись нелепо в сочетании с орехово-смуглой кожей. Свободная, наглухо застегнутая одежда, небрежно сплетенная из каких-то водорослей или длинных листьев, скрадывала очертания фигуры. На фоне своего отряда зверолюдных громил, невысокий всадник выглядел еще более миниатюрным, чем был на самом деле. На его спине висел небольшой лук, наполовину выглядывающий из чехла, к которому, в свою очередь, был прикреплен колчан со стрелами. Некую противоречивость лаконичному наряду воина придавал, шутовского вида, зеленый колпак с тремя бубенчиками, завернутый снизу, и лихо заломленный на правое ухо.
Всаднику, очевидно, прискучило ждать, пока его подчиненные неспешно добредут на своих коротких кривых ногах, он что-то выкрикнул пронзительным гортанным голосом. Интонации были довольно сердитые, и монстры, перестав изображать из себя людей, припустили к нему на всех четырех. Так получилось гораздо скорей, и через минуту вся банда была в сборе, выстроившись перед своим
командиром в одну неровную линию. Всего оказалось восемнадцать рыл. Я пересчитал их зачем-то, два раза подряд, очевидно воображая себя разведчиком во вражеском тылу.
Рыжий прошелся вдоль своих бойцов, отдавая какие-то распоряжения. Те, держались подобострастно, даже, казалось, старались вытянуться по стойке «смирно», при его приближении. Тем временем, ездовая животина, заприметив какое-то движение у себя под ногами, ловким, прямо-таки кошачьим движением, подхватила с земли какого-то мелкого зверка и махом откусила ему верещащую башку, затем, в два укуса, доела остальное. Встряхнула, уже по лошадиному, головой, и недовольно принюхалась, раздувая ноздри. Хорошо, ветер дул со стороны деревни кто знает, какой остроты нюх у гадской зверюги.
Всадник вернулся к своей «лошади» и одним ловким движением вскочил ей на спину. Выкрикнул еще какой-то приказ, и его дуболомы, неуклюже построившись в кривую колону по двое, двинулись прочь от деревни, в сторону лесистых холмов. Командир, легко обогнав свой отряд, скрылся в лесу первым. Постепенно ветви сомкнулись и за громилами. И только тогда, перевернувшись на спину, я смог вздохнуть полной грудью. Небо над головой было высокое и безмятежное, с легкими беспечными облаками. Весна, солнышко, птички поют. Идиллическая картинка резко контрастировала с горьким запахом пожара. Без сомнения сгоревшее селение и было той самой деревней Корчей. Где же теперь искать этого Леку-колдуна?
Я мучительно размышлял, поглядывая на черные остовы домов. После ухода мохнарылых бандитов прошло не меньше часа. Дело близилось к вечеру, и пора было уже что-то предпринять.
Зайти что ли в деревню? Может, что полезное узнаю. Да и перекусить не мешало бы с утра маковой росинки во рту не было. Не могли же ублюдочные уроды совсем все перепортить.
Наконец, решившись, выбрался из своего убежища, и отправился в догорающий поселок.
Я шел по пустой улице, настороженно осматриваясь, тревожно оборачиваясь, когда что-то рушилось в еще горящих домах. Отсутствие следов боя и мертвых тел говорило о том, что сопротивления монстры здесь не встретили. Очевидно, местных жителей успел кто-то предупредить, и они, не рискуя связываться с чудищами-страшилищами, бежали. Но скарб и скотину прихватить при этом не забыли.
В нескольких дворах, в которые я успел заглянуть, ничего полезного не нашлось. Лишь хаос и разрушение. Всюду валялись обломки грубой мебели, обрывки каких-то тряпок, битая посуда.
Интересно, где местные брали воду? Должен же быть какой-нибудь колодец, или скважина? И где бы найти пожрать? Электричества, судя по отсутствию столбов с проводами, здесь отродясь не водилось, логично предположить, что селяне хранили продукты на льду в подполе. Хоть что-то должно было после них остаться? Хоть картошка, чтоб в костре запечь. Или чего они тут возделывают?
Я несколько раз спускался в погреба, обшаривал клети и ледники пусто, ни крошки, ни зернышка, ни сала кусочка. Зимние запасы, должно быть, съели, а то немногое что осталось, прихватили с собой.
Колодец, все же, нашелся, прямо на перекрестке улиц. Вот только толку от него не было никакого. Мохнатые дуболомы, в тупой своей усердности, разломали его крышу и ворот с ведром. Все это плавало теперь внизу, и добраться до воды не представлялось возможным. Да по-любому, я не рискнул бы пить эту воду, мало ли чего еще туда могли сбросить. Нагадить, просто по приколу с них станется.
Еще через полчаса поисков, когда я уже во всю проклинал местных прижимистых куркулей, наконец, повезло. В чудом уцелевшей сараюшке, нашлась деревянная кадушка с водой. Судя по привязанному к кадушке ковшу, а также отсутствию плесени и запаха, вода была питьевой, и я, наконец, смог утолить жажду. Давясь и обливаясь, торопливо выпил глубокий ковш прохладной вкусной воды. Второй пил, не спеша, с чувством, с толком, прислушиваясь к ощущениям. Начал, было, третий, но понял, что уже не могу. Заполнившая желудок вода несколько притупила голод, но было понятно, что это ненадолго. Тщательно обшарив сараюшку, я, под ворохом соломы, нашел клеть, наполненную какими-то зернами. Должно быть, посевной материал. Попробовал их жевать. Зерна оказались жесткими и безвкусными, но я все равно сжевал несколько горстей, запивая водой из ковша.