Линь выполнил свою угрозу: всех англичан в Кантоне взяли под стражу. Двум-трем кораблям удалось улизнуть, остальные были задержаны и конфискованы. Тем временем дело дошло до уничтожения опиума. Ящики с зельем всего их оказалось 20 283 высыпали в выкопанные у реки широкие рвы, а затем порошок спустили в Жемчужную реку.
Китайцы наблюдали за этим с тихим ужасом.
Происходящее ошеломило Мартина, но еще больше он поразился, когда навестил арестованных европейцев. Он понимал, что в Китае принято к разного рода преступникам относиться дурно, с презрением еще до того, как суд признает их вину, но совсем не ожидал увидеть своих соотечественников в таком бедственной состоянии. Дюжину арестованных английских купцов людей в основном уже в годах, почтенных запихнули в тесную подземную камеру, с окружающим миром их соединяло только зарешеченное окно во внутренний двор, куда узников выводили на ежедневные прогулки. В камере не оказалось даже бадьи для помоев, пол утонул в грязи и кишел насекомыми. Кормили заключенных только водянистой баландой, в которой плавали редкие волокна сырого мяса. Англичане тем не менее сохраняли присутствие духа.
Господи Боже, Баррингтон! воскликнул один из них. Вы на стороне этого негодяя, я видел. Вы за это заплатите!
С каким бы презрением Мартин ни относился к их торговле, сейчас он испытывал только жалость.
Я попытаюсь вас освободить, пообещал он.
А наш товар? Вы представляете стоимость того, что он уничтожил? Больше двух миллионов фунтов!
Я же сказал, я попытаюсь добиться вашего освобождения. Но я не желаю помогать вам в возобновлении вашей гнусной торговли.
Его слова вызвали новый поток проклятий, с которым диссонировал только один разумный голос:
Мистер Баррингтон, не могли бы вы по крайней мере сообщить нашим семьям, что мы живы? Вы знаете эту страну и представляете, какие слухи понеслись вниз по реке.
Я сделаю все, что смогу, обещал Мартин. Ваше имя, сэр?
Джосиа Барнс. У меня дом в Макао, там живут моя жена, сын и дочь.
Я позабочусь, чтобы им сообщили, заверил Мартин. Интересно, что думает обо всем случившемся давешний молодой человек Хун, который и заварил всю эту кашу? Но Хун куда-то пропал.
Освободить варваров? Линь фыркнул. Чтобы они снова взялись за свою мерзкую торговлю? Пусть сидят и, гниют там.
В таком случае следует ожидать ответных действии! предостерег Мартин.
А вы боитесь варваров, как я погляжу, презрительно бросил Линь. Понятно, ведь вы один из них. Ну так что же, вы полагаете, они смогут что-то противопоставить Мандату Сына Небес, находясь за тысячи миль от своей страны и располагая столь ничтожными силами? Я больше не желаю ничего слышать об этом деле, Баррингтон.
Когда вы возвращаетесь в Пекин?
Я останусь здесь до тех пор, пока не получу дальнейших указаний от его величества. Необходимо держать здесь все под контролем до назначения нового губернатора.
Но вы, надеюсь, разрешите мне покинуть вас на моем корабле?
Вы можете отправляться по своим делам, кивнул Линь. Когда вы мне понадобитесь снова, я пришлю за вами.
Мартин пошел к Сун Танчу.
И у вас хватает наглости заявиться ко мне? спросил тот. После того, как вы разрушили нашу жизнь?
Я пришел спросить о Хун Сюцюане.
Об этом спятившем с ума молокососе! возмутился Сун. Скажите мне прямо, Баррингтон: ведь это из-за него вы послали доклад, который навлек на нас эти беды?
Он показал мне зло, которое несет с собой торговля опиумом.
Он дьявол, прорычал Сун. Я не пущу его назад, он разорит Кантон.
Мартин не разделял всеобщую уверенность в том, что с присутствием варваров покончено раз и навсегда. Одно дело выслать английских купцов, этого само по себе было достаточно, тем более что Великобритания оказалась целиком захвачена собственными делами юной королевой и «спальным кризисом». Но заключить британских граждан в тюрьму, держать их в таких ужасающих условиях Он даже думать не смел о том, как прореагирует английский суд, такой гордый и такой могущественный, когда весть о происходящем достигнет Лондона.
На другой день он отплыл из Кантона и спустился вниз по реке до Макао, где стал на якорь в гуще многочисленных судов. Их экипажи были взбудоражены слухами и новостями, которые принесли спасшиеся бегством суда. «Я вздохнул свободно только тогда, когда мы миновали крепость», говорил всем капитан Моррисон.
Сошедшего на берег Мартина засыпали вопросами. Никто не знал о его роли в этом деле, но ни для кого не было тайной,
что уполномоченный Линь прибыл в Кантон на борту баррингтоновского корабля и что Дом Баррингтонов занимал в Китае привилегированное положение.
Боюсь, джентльмены, сказал он, что дни неограниченного ввоза опиума в Китай сочтены.
Ей-богу, сэр, вы говорите как настоящий китаец, перебили его.
Я честный человек, сэр. Что бы вы сказали, если бы китайцы ввозили опиум в Англию?
Ну, сэр, это совершенно разные вещи. У этих бедолаг ничего в этой жизни не остается, кроме сладких снов.
А что у них может остаться, если, очнувшись от сна, они видят, что их дома проданы, а их жен и детей выставили на уличные торги?