Ну, а кинжал в спину где-нибудь в темном уголке?
Это не так-то просто сделать даже если совесть позволяет. Ее тревога напомнила ему о словах Чуньу, и он искоса взглянул на шедшую рядом женщину. А если это все-таки случится, ты будешь меня оплакивать, Джейн?
Она остановилась:
Да, я буду горько оплакивать тебя, Мартин.
Он тоже встал и посмотрел ей прямо в лицо. Они зашли в гущу цветущего сада, из дома их не могли видеть.
В таком случае я обязательно вернусь.
Она провела языком по губам, быстро и смущенно, ее щеки зарделись.
Он так плохо к тебе относится? мягко спросил Мартин.
Он никак ко мне не «относится», по твоему выражению.
Мартин нахмурился.
Вы не спите вместе?
Она пожала плечами:
Нет, с тех пор как зачали Джоанну.
Не могу поверить. Скажи мне, в чем дело?
Возможно, я слишком часто говорила то, что думаю.
Но ты по-прежнему его жена.
Я живу в мире, ее голос срывался, в котором все подчинено имени Баррингтонов. У меня двое детей. Что же мне делать, по-твоему?
Неожиданно она оказалась в его объятиях, он стал целовать ее рот, нос, глаза и щеки, потом подхватил на руки, отнес к одному из разбросанных по саду каменных сидений, опустил на него и вновь покрыл поцелуями.
Я люблю тебя, выдохнул он. Но так ли это? Он хочет ее, в этом нет сомнений. Но любовь со всем, что за ней следует? Чужая жена. Жена его брата!
Мартин, прошептала Джейн. О Мартин! Она отвечала ему такими же страстными поцелуями. Вдруг ее тело окаменело. Она испытывала желание, как и он но не смела. Он читал это в ее глазах.
А что прикажешь делать мне?
Поезжай в Кантон, взмолилась она. Но пожалуйста, возвращайся!
Наставить рога собственному брату величайший грех, который только можно совершить. Сама мысль об этом коробила Мартина. Но он знал, что это обязательно произойдет, когда он вернется в Нанкин. А возвращения не избежать.
Но сначала Кантон. Лавируя между перегораживающими устье бесчисленными песчаными наносами и отмелями, огромная джонка вошла в широкий залив, ведущий в Жемчужную реку; орудийным выстрелом она салютовала крепости Богэ, которая охраняла выход в море. Удостоверившись, что «Королева Янцзы» несет флаг Дома Баррингтонов серебряный дракон на синем фоне, гарнизон приветствовал ее ответным выстрелом. Незадолго до этого Мартин с любопытством рассматривал белые домики и островерхие церкви португальской колонии Макао на южной стороне залива. Для англичан и голландцев, которые осели в здешних местах (женщин и детей варваров не допускали в Кантон, имеющие в этом городе дело купцы вынуждены были строить себе дома в Макао), входящая в реку джонка казалась всего-навсего большим китайским кораблем. Но достаточно скоро они узнают, кто ее владелец и зачем она сюда пожаловала.
Итак, Баррингтон? Городской губернатор Вэнь Чжосу принял гостя на веранде своего дворца, с которой открывался прекрасный вид на гавань и реку. Окруженный помощниками и секретарями правитель отличался худобой и высоким ростом, он носил длинные усы и сутулился.
У меня письма от вице-императора. Мартин передал папку с ними одному из секретарей.
Значит, вы будете строить склад здесь, в Кантоне.
Это заветное желание моего отца, ваше превосходительство.
Кто только не имеет склад в моем городе. Вэнь развел руки. Вы будете торговать с севером?
И с югом тоже.
Вэнь предостерегающе поднял палец.
Будьте осторожны, Баррингтон. Если вас схватят за руку, вице-император отменит свое разрешение.
Схватят за руку,
ваше превосходительство? Неужели вы думаете, что я собираюсь заняться контрабандой?
Вэнь прикрыл глаза.
Вы не англичанин?
Я подданный Срединного Королевства, заявил Мартин.
Вэнь скептически улыбнулся:
В Кантоне и так уже слишком много опиума. И я не хочу, чтобы его стало больше. Теперь ступайте к Сун Танчу, он подготовит документы вам на подпись.
Мартин прошел за секретарем в его контору.
К чему эти разговоры об опиуме? спросил он. Ведь торговля им запрещена?
Существует императорский указ, который запрещает ввозить опиум, согласился Сун, отдав распоряжение своему секретарю, молодому человеку, сделать копии нужных бумаг.
Который игнорируется? предположил Мартин.
До Пекина тысячи миль, пожал плечами Сун, а опиум приносит большую прибыль. Наш народ по дурости к нему пристрастился, а ваши соотечественники горят желанием им торговать.
И что, это такое прибыльное дело?
Ну конечно. Мой господин получает свою долю, как и все мы.
А теперь он начинает бояться того, что делает?
Это англичане во всем виноваты, рассердился Сун. У них нет никакого чувства меры. Из года в год Ост-Индская компания ввозила в Кантон по шесть тысяч ящиков опиума.
Шесть тысяч ящиков? ужаснулся Мартин.
Ни больше ни меньше. Они были очень точны. Но затем, как вы несомненно знаете, четыре года назад ваше правительство лишило компанию монополии на торговлю в этих водах, и в результате каждый капитан торгового судна получил право подниматься по Жемчужной. И знаете, сколько ящиков опиума ввезли в Кантон за прошлый год? Двадцать тысяч!
Мартин был ошеломлен:
И Вэнь это допускает?