Вряд ли он может это прекратить, даже если и захочет, бросил Сун. Да и к тому же, раз все это незаконно, значит, он получит больше в свой карман, не так ли?
И теперь он боится, повторил Мартин.
У нас больше опиума, чем мы в состоянии переварить. Цены падают.
Но кто покупает столь коварное зелье?
Все, пожал плечами Сун. Какой мужчина откажется от сладкого сна? Он улыбнулся. Или женщина? Хун, бумаги готовы?
Юноша выложил бумаги на стол перед Суном. Секретарь пробежал их глазами.
Здесь ошибка и здесь. Переделай, тупая деревенщина, и побыстрее, не то я велю тебя высечь.
С поклонами юноша собрал бумаги и вернулся к своей конторке. Мартин впервые обратил на него внимание. Выбритый лоб, длинная коса обычный молодой китаец. Но Мартина поразил огонь, который горел в его глазах. Конечно, он разозлился из-за полученной головомойки, однако за этой видимой яростью крылось нечто большее, нежели простая обида.
Не знаю, что делать с этим недоумком, буркнул Сун. Он хлопнул в ладоши, веля внести чай. Мечтает поступить на государственную службу и знаете, сколько раз он уже проваливался на экзаменах? Целых три.
Вы курили когда-нибудь опиум? спросил Мартин помощника капитана Канцзюя тому уже доводилось подниматься по Жемчужной реке.
Канцзюй улыбнулся:
Меня жена избила бы, Баррингтон.
Мартин кивнул:
Подозреваю, моя тоже, будь я женат.
С верхней палубы «Королевы Янцзы» он разглядывал береговую линию. Как никакой другой город, Кантон был удален от центральной маньчжурской власти если не считать городов в глухих внутренних районах. Здесь, на юге, существовал свой особый мир, нигде больше в Китае не встречалось так много белых людей в сюртуках и цилиндрах. Вход в обнесенный стеной старый город им запрещался, и они построили для себя целую колонию на берегу. Некоторые из них сейчас с явным интересом следили за большим кораблем и его капитаном, слишком крупным для китайца или маньчжура, хотя он и носил китайский наряд.
Кроме того, имя «Королевы Янцзы» хорошо знали в Сингапуре.
Дом Баррингтонов, во всеуслышание объявил один из наблюдателей на пристани.
Вот дьявол! Что ему здесь понадобилось? громко спросил его сосед.
Мартин глянул на них сверху вниз:
То же, что и вам, джентльмены.
Мы этого не потерпим, сэр. Мы этого не потерпим! заявил первый. Губернатор Вэнь услышит об этом.
Не отвечая, Мартин наблюдал, как они затерялись в толпе, сохраняя при этом вид глубоко оскорбленной невинности.
Вроде бы этим людям вы не пришлись по душе, заметил Канцзюй.
Они будут любить меня еще меньше после встречи с губернатором Вэнем, сухо ответил Мартин.
Тем не менее он решил не ездить на берег в поисках развлечений, которые мог предложить Кантон. В памяти засели слова Джейн о ноже где-нибудь в темной аллее защититься от него
не было никакой гарантии.
Мартин обедал, когда ему доложили о приходе посетителя.
Какой-то занюханный писарь по имени Хун Сюцюань, сказал Кан.
Мартин нахмурился:
Секретарь Сун Танчу? Пусть войдет, Кан. Но ты не уходи.
Кан ввел юношу в каюту. Хун украдкой огляделся, рассматривая роскошную обстановку.
Вы с посланием от Сун Танчу? спросил Мартин.
Нет, ваше превосходительство. Хун облизал губы. Я хотел бы поговорить с вами.
Вы уже говорите.
Хун взглянул на Кана.
У меня нет секретов от моего помощника, сообщил Мартин.
Хун глубоко вздохнул:
Сэр, сегодня днем я почувствовал, что вы хороший человек.
Мартин поднял брови.
Немногие на этой реке с вами согласятся.
Это потому, что большинство людей на этой реке дурные. Голос Хуна был полон странного гнева.
Это ваша точка зрения. Ваш хозяин знает о ней?
Мой хозяин такой же злодей, как и остальные. Хун в упор посмотрел на Мартина. Если вы ему это передадите, он меня высечет.
Я ему не скажу, пообещал Мартин. Но зачем вы мне все это рассказываете?
Потому что вы Баррингтон и к вам прислушивается Сын Небес.
Мартин взглянул на Канцзюя тот изо всех сил старался сохранить невозмутимый вид. Юноша, бедняга, не ведал о том, что вряд ли найдется хоть один человек в Китае, кроме императорских советников, которому посчастливилось лицезреть Сына Небес, что уж там говорить о внешних варварах, какими бы привилегиями они ни пользовались. Император Даогуан ценил уединение даже больше, чем его дед Сяньлун.
Вы должны предупредить Сына Небес о злодеях, которые несут гибель югу страны, настойчиво продолжал Хун. Настает день, когда они погубят всю империю.
Вы имеете в виду торговлю с варварскими народами?
Я имею в виду торговлю опиумом! Вот в чем зло! Хун не снижал тона. Вы знаете, какой вред он наносит моему народу?
Он дарит сны. И говорят, сладкие сны.
Нельзя жить одними грезами, Баррингтон. Идемте со мной, я покажу вам этих погруженных в грезы людей, и вы поймете. Тогда вы сможете действовать и расскажете императору о злодеяниях, которые совершают на этой земле люди, подобные Вэнь Чжосу. И тогда он, в свою очередь, положит конец этому кошмару.
Мартин посмотрел на Канцзюя.
Ночью? Это приглашение к убийству. Этот мошенник, возможно, подослан вашими врагами.