Сиделка обернулась и увидела покрасневшую до корней волос Эмили.
Эта юная леди просто посетитель, сказала женщина, и ее, конечно же, смутили ваши выражения. И, к вашему сведению, я училась в одном из лучших лондонских госпиталей и сменила тысячи повязок.
Старая корова, пробормотал он.
Что вы сказали?
Хорошо-хорошо. Он посмотрел на нее невинным взглядом.
Эмили отвернулась, плотно сжав губы, чтобы не рассмеяться.
Не уходите, попросил ее молодой человек, поговорите со мной чуть-чуть. Я много месяцев не видел ни одного хорошенького женского личика.
Боюсь, я должна отнести булочки к сестре-хозяйке, отказалась Эмили, понимая, что сиделка не сводит с нее глаз.
И вы даже не угостите бедных храбрых солдат? удивился он. Мы тут все из авиации. Тяжелые ранения.
Не тяжелые, а безнадежные, заметила сиделка. И я уверена, что юная леди непременно зайдет к вам, когда подойдет ваша очередь. Но только если вы будете хорошо себя вести.
Мы будем чистым золотом, сестра, заверил он и подмигнул Эмили.
Сиделка вышла вслед за ней в коридор.
Прошу прощения, мисс Брайс. Он из Австралии, понимаете ли. Никакого понятия о приличиях. Их только что привезли, несколько человек. Все из Королевского летного корпуса. Авиаторы. Храбрые парнишки. Как по мне, им всем стоит голову проверить лезут в небо на какой-то штуковине из картона и веревок. Вот я и стараюсь дать им больше свободы, чем обычно. Вы же понимаете, что их ждет впереди.
Девушка непонимающе посмотрела на нее, сиделка придвинулась ближе и понизила голос:
Пилот в Королевском летном корпусе живет не больше шести недель, мисс Брайс.
А вот и ты, раздался голос матери, мы тебя потеряли. Надеюсь, ты не пренебрегла моими указаниями и не кокетничала с молодыми людьми.
Нет, мама, я сразу пошла наверх, когда подумала, что прошло пятнадцать минут.
Хорошо, тогда пойдем дальше. Начнем с дальних палат, заявила мать. До ланча еще много надо успеть сделать, а твой отец сегодня обещал быть дома.
Эмили оглянулась, но не увидела веселого австралийца. Вздохнув, она пошла вслед за матерью.
ГЛАВА II
Погода, как будто услышав новости с фронтов дескать, победа уже не за горами, приободрилась и стала теплой и солнечной. Миссис Брайс подала на лужайке первую клубнику со сливками и велела Джошу разметить теннисный корт и натянуть сетку на случай, если удастся найти партнеров.
Я думаю, Эмили, сказала она, что если погода останется столь же приятной, мы сможем устроить прием в честь твоего совершеннолетия на улице. Фонарики на деревьях, мороженое, фиалки у фонтана
Мама, не нужно устраивать праздник, возразила Эмили. Некрасиво веселиться, когда столько людей страдает
и умирает. И к тому же кого я могу пригласить? Все молодые люди, которых я знала, убиты, а почти все девушки уехали или вышли замуж.
Полагаю, твой отец сумеет найти приличных партнеров для танцев. Мать наклонила голову, как всегда делала, когда давала понять, что возражать ей не следует. И в округе достаточно семейств, перед которыми мы в долгу. Уоррен-Смайты, к примеру. Их дочери приедут домой из школы, а Обри может приехать из города.
Мама! Эмили закатила глаза. Обри Уоррен-Смайту почти тридцать, и он скучный, как болото. К тому же с ним явно что-то не так, раз его все еще не призвали.
У него слабые голеностопы, насколько я понимаю, серьезно заявила миссис Брайс.
Девушка проглотила смешок.
Я не хочу звать на праздник людей, перед которыми папа в долгу.
Ты же поддерживаешь связь со школьными подругами, которые остались в стране, проговорила миссис Брайс. Помнишь ту девушку, у которой был кузен-виконт?
Дафну Армстронг? Она вышла замуж за другого виконта.
Великолепно. Давай пригласим их. Тогда Уоррен-Смайты присмиреют.
Мама! Она никогда не была моей близкой подругой, а после школы я вообще с ней ни разу не общалась. Может быть, просто забудем про прием?
Разумеется нет. Все решено. Я всегда хотела надлежащим образом ввести свою дочь в общество. И ожидала, что ты войдешь в число дебютанток.[3] Но раз уж теперь это невозможно, я, по крайней мере, должна устроить тебе праздник.
Эмили понимала, что ссориться нет смысла.
Я пойду поищу спелую клубнику, пока до нее не добрались птицы, сказала она и, взяв корзинку, побежала через лужайку к огороду.
Наклонившись за ягодкой, она услышала шум и треск в кустах рододендрона, которые отделяли поместье Брайсов от госпиталя для выздоравливающих. Она оглянулась, полагая, что это Джош, но тот полол цветочный бордюр у дорожки. Кто-то ломился через кусты и громко топал, словно большое животное. Эмили попятилась. Наконец она увидела человеческую фигуру. Незнакомец продирался сквозь живую изгородь между «Лиственницами», поместьем Брайсов, и соседним домом.
«Какой-нибудь бродяга, подумала девушка, хочет украсть ягод». Она подождала, пока человек приблизится, и громко спросила:
Вы знаете, что нарушаете границы частного владения?
При звуках ее голоса мужчина вздрогнул, наступил на свежепрополотую клумбу и чуть не упал. Чтобы устоять на ногах, ему пришлось схватиться за ветку.