Сейчас. У тебя веревка есть?
Есть. Как же в дороге без веревки?
Алимжан порылся в телеге и протянул Хамиту моток. Тот попробовал веревку на прочность, удовлетворился ее крепостью и приказал:
Ложись.
Зачем? испуганно спросил Алимжан.
Вязать буду.
Алимжан покорно лег. Связав ему ноги, Хамит поинтересовался:
Откуда он появляется?
Справа. Он открытых мест боится. Так и скачет вдоль опушки.
Хамит достал из кармана гимнастерки заранее приготовленный кляп, зажав Алимжану нос, умело воткнул кляп в открытый рот, перевязал рот тряпкой, чтобы кляп не выплюнул. Оставив в кустах своего коня, Хамит осторожно выполз на опушку
Он увидел всадника еще у горизонта. Тот, как и говорил Алимжан, скакал вдоль опушки, стремительно приближаясь. Хамит на секунду прикрыл глаза готовился к встрече.
Но вдруг всадник, видимо, почувствовав что-то непривычное, повернул назад и стал уходить в степь. Хамит кинулся к коню. Когда он верхом выскочил на открытое место, всадник был уже далеко:
Выручай, горбоносый! крикнул Хамит и пришпорил коня. Нужно было не дать бандиту уйти в заросли, и Хамит стремился перерезать противнику путь. Конь Хамита был сильнее и свежее, и поэтому вскоре он настиг всадника.
Обернувшись, бандит, не целясь, выстрелил.
Не попадешь! прокричал Хамит.
Бандит палил без перерыва. Отстав, Хамит ожидал, когда иссякнет маузеровский магазин. Маузер замолк, и тогда Хамит резко осадил коня, скинул с плеча карабин.
Бандит был уже у кустов. Хамит выстрелил. Конь бандита пал на колени, а сам бандит, перелетев через лошадиную шею, распластался на земле. Хамит подъехал, спешился и, не выпуская карабина из рук, наклонился.
Хлестким ударом ноги бандит выбил карабин из рук Хамита, вскочил и тут же нырнул вниз, пытаясь захватить ноги противника. Изловчившись, Хамит ударил бандита коленом в пах, тот осел, и Хамит, развернув его лицом вниз, начал заламывать правую руку. Бандит вскрикнул и ткнулся головой в траву.
Не надо так. Ему больно, сказали сверху.
Ничего не понимая, Хамит поднял голову и огляделся.
Плотным кольцом стояли всадники. Их было много, человек двадцать. Скалил зубы Ахмет, хихикал Григорий Парфенович, весело смеялся Алимжан. Хамит сразу узнал Кудре. Кудре соскочил с коня, и следом за ним спешились еще несколько человек.
Ты Хамит, сказал он.
А ты Кудре! закричал Хамит и бросился на атамана. Но его схватили, связали руки за спиной.
Смелый, констатировал Кудре.
Стреляй, сволочь!
Кричишь, значит, все-таки страшновато. Или стыдно. А ты батыр.
Я не батыр. Я боец Красной Армии, которая раздавит тебя и твою шайку, как гнилое яблоко.
Вот и я говорю: ты батыр. Красный батыр. Батыр Советской власти. А я батыр вольных степей, для которого нет и не будет никогда никакой власти. Для меня нет слова «нельзя», и поэтому я сильный, и поэтому я сильнее тебя.
Кудре схватил Хамита за нос и стал раскачивать ему голову из стороны в сторону.
Смотрите все! Я таскаю батыра за нос! Я таскаю за нос Советскую власть! Я человек, для которого нет законов, таскаю за нос закон!
От унижения и бессильного гнева Хамит закрыл глаза.
Кудре устал от своей ярости. Отпустив Хамита, он уже спокойно спросил Ефима:
Что ты хочешь взять у него?
Ефим внимательно посмотрел на Хамита.
Сапоги не возьму, сапоги у меня лучше. И гимнастерка его мне не нужна. А портупея хорошая, портупея мне пригодится.
И быстро и умело распоясал Хамита.
Ты, Алимжан? спросил Кудре следующего.
Сапоги.
Кудре толкнул Хамита в грудь, тот упал на траву, а Алимжан сноровисто сдернул с него сапоги.
Григорий Парфенович, твоя очередь!
А мне ничего не надо. Мне бы каждый день его такого видеть никакой другой радости не нужно.
Ахмет?
Ахмет виновато отвел глаза.
Да, часы, атаман залез в карман Хамиту, достал часы, подкинул их в руке, протянул Ахмету.
Узнаю еще раз, что хвастаешься ими, застрелю на месте. А сегодня прощаю в последний раз. Держи.
Хамит открыл глаза. Шайка была перед ним.
Вы бандиты, сказал он. Вы бандиты, и народ
покарает вас.
Народ?! безмерно обрадовался Кудре и с веселым изумлением оглядел свой отряд. Он говорит: народ! Ну что ж, пойдем к народу!
На шею Хамиту накинули петлю.
Идем к народу! хохоча, провозгласил Кудре, и отряд тронулся. Без сапог, портупеи и фуражки Хамит шел меж двух всадников, влекомый безжалостной веревкой.
Кудре обернулся.
Ты хочешь к народу. Тогда поторапливайся, и пришпорил коня. Лошади бежали неровно и дергали веревку, а веревка тянула Хамита вперед, кидала назад, и поэтому бег Хамита напоминал странный и нелепый танец пьяного. Скакавший впереди Кудре иногда поглядывал назад и весело смеялся.
Показалось селение, и всадники прибавили. Хамит еле успевал перебирать ногами, он часто падал, но веревка снова заставляла подниматься, и он бежал, бежал, изнемогая.
Видимо, отряд увидели издалека, и, когда бандиты въехали в селение, им не встретилось ни единого человека.
Стой! приказал Кудре, и отряд остановился.
Хамиту хотелось упасть, но он заставлял себя стоять. Кудре спешился и подошел к нему.
Народа нет, Хамит! Но если тебе так хочется видеть, то он будет. Его сгонят, и приказал своим: Всех сюда!