Владимир засмеялся и отошел подальше. Лариса явно перебирала, видно было, что это игра, но все же черт знает, что придет в голову этой секси.
«Придется расстаться, с сожалением думал он, заваривая чай так, как они любили, по-походному, прямо в бокалы. Она замечательная, но придется».
Два года назад он сидел в скверике недалеко от центра, около высотного дома. Сидел, смотрел на окна восьмого этажа и чувствовал себя прескверно. Там, за красными от заходящего солнца занавесками его жена, его Оленька, занималась любовью с бывшим одноклассником Равилем, и Владимир понимал, что не принесут ему облегчения ни скандал с блудницей-женой, ни возможность набить Равилю морду. Наверное, у многих так жили почти двадцать лет, привыкли друг к другу, и о любви говорить вроде бы смешно, все закономерно любовь привычка, но почему же тогда режет от плеча к плечу через сердце косой линией боль? Нет, не трахаются там, наверху, эти двое, а взяв в руки клещи, тянут из него все, что было нежность, привязанность, уважение. И от этого больно, потому что остается в душе одна пустота, в которой гуляет ледяной ветер.
Долго не мог он поверить своим подозрениям. Подруги Ольги временами намекали о чем-то таком, но он только посмеивался, полагая, что они пытаются перенести свои семейные проблемы на него, завидуют. А потом решил разом развеять сомнения приобрел на радиорынке самодельный «жучок» и во время визита к «этим татарам», как фальшиво пренебрежительно говорила Ольга, положил черную коробочку за книги в шкаф. Передатчик работал из рук вон плохо, но суть разговоров, охов и вздохов жены и друга были ясны. «Какой он у тебя большой», «наклонись вперед, дорогая» и прочие глупости резвящихся любовников. Он послушал немного, обматерил весь мир и грохнул китайский приемник об асфальт. Закурил и, медленно выпуская колечками дым в темнеющее небо, стал раздумывать, что же ему предпринять: посмеяться, поплакаться или равнодушно сплюнуть. Выкурил сигарету, ничего не придумал и затянулся другой.
За спиной хрустнула ветка. Владимир обернулся и увидел женщину в светлом платье. Страдальчески скривив губы, она сняла с ноги туфлю с обломившимся каблуком-шпилькой и, исследовав поломку, спросила:
У вас молотка не найдется?
Нет, сказал он, немного растерявшись.
А «Ментоса»?
Владимир вконец запутался, стал вспоминать, что же это за зверь «Ментос». Что-то знакомое до тошноты.
Так и не дождавшись ответа, женщина села на скамью и со вздохом сказала:
Свежее решение Ларисы Саготиной.
Потом оторвала каблук, топнув ногой, сломала второй и выдала:
Тебя что, использовали?
Владимир думал недолго. Именно использовали. Подтерлись.
Видишь те окна, сказал он, ткнув пальцем в дом. Там моя жена трахается. Не со мной, естественно. Я бы даже озвучил, да вот приемник сломался.
Бить будешь? деловито осведомилась женщина.
Нет. Разведусь.
А сам-то ты девственник, что ли? Не изменял никогда?
Мне не положено, зло усмехнулся Владимир. Неумеха, не добытчик, не
деловой да еще и гуляка! Перебор! Вот если бы я деньги мешками домой волок тогда другое дело. Ну да ладно. Теперь все. Пусть живет как хочет. А я уж как-нибудь один, со своими комплексами.
У вас, значит, любовь как в поговорке ты целуешь, а она щеку подставляет.
В общем, так.
Теперь не переучишь.
Наплевать, на мой век баб хватит.
Он говорил зло, отрывисто, нарочно грубо, стараясь обидеть эту прицепившуюся к нему особу.
Баб хватит, сказала Лариса, пожевал и выплюнул. Женщину искать надо. Шерше ля фамм.
Где? Может, подскажешь?
Может, и подскажу.
Она села поудобнее, примостила ногу на ногу.
Ты богатый? Хотя, стоп! Если бы у тебя водились деньги, то сейчас здесь сидел бы не ты, а мальчик с толстой шеей и маленькой головой. Ты бы потом выслушал запись, отдал распоряжение, ну и Значит, баксов нэма. Тогда дамы высшего света и проститутки не для вас, сэр. И те, и другие любят денежки. Может, ты писатель? Актер, художник? Опять мимо? Ну что же, худосочные поклонницы богемной элиты невелика потеря. Остаются врачи, учителя, воспитатели трудовая интеллигенция. Обсудим?
Она посмотрела на Владимира, и он, не зная, то ли принять игру, то ли встать и уйти, пожал плечами.
Обсудим.
С врачами боже упаси. Женщина, которая в порывах страсти, припадках нежности и проявлениях чувственности видит суть происходящих биологических процессов, конченная как любовница подсознательно. «Венозная кровь прилила пещеристое тело заполнилось ею, увеличиваясь в объеме в полтора-два раза», и это вместо того, чтобы просто и по-человечески сказать встал. Учительницы, по моим наблюдениям и жизненному опыту, правильны до безумия. Пушкин, Гоголь, Муму ах, ах! Ну, плюс-минус, конечно. Воспитательницы глупы и несамостоятельны, видят в каждом мужчине ребенка это у них профессиональное, так что
Так что нет на белом свете настоящих женщин, подытожил Владимир.
Ну почему же, улыбнулась Лариса, а я?
Владимир невольно скользнул взглядом по ее лицу. Шутит?
Волосы свои. Никаких «Клэрол». Губы, как в кино, сексапил номер пять.
Он отвел взгляд, но получилось не в сторону, а вниз, на белеющую в вырезе грудь.