На небольшом расстоянии впереди Коскониан достиг гребня холма и взмахнул мечом в сторону врага.
- Рысью марш!
Фигул и другие воины в первых рядах ускорили шаг, и колонна побежала рябью вниз, пока когорта текла по вершине холма и спускалась к врагу, выступив в схватку с конвоем у подножия склона. Впереди них Фигул увидел посреди пути несколько тяжелых римских транспортных повозок. Волы, запряженные в повозки, были немедленно брошены, когда их похитители схватили свое оружие и повернулись лицом к лицу к надвигающейся на них опасностью. Трупы декуриона конвоя и остальная часть эскорта лежали на земле у обочины пути, а воины-дуротриги стояли над телами, снимая с них доспехи, оружие и все остальное, что могло представлять ценность.
Один из окрашенных воинов впереди конвоя обернулся, услышав тяжелый стук сапог, и, лихорадочно вытащив рог, надул щеки, когда забил тревогу, ревущей нотой прорезавшей холодный воздух. Внезапный повторный рев рога разрушил чары, и налетчики немедленно прекратили мародерство и приготовили оружие. На короткое мгновение Фигулу показалось, что они могут стоять на своем и сражаться. Затем крупный дуротригский воин отдал приказ, и противник начал отступать по тропе в сторону городища, бросая транспортные повозки. Несколько бриттов начали насмехаться над римлянами, пока отступали, потрясая кулаками и делая непристойные жесты.
Коскониан перевел дух и крикнул через плечо: - Продолжайте в том же духе, ребята! Не дайте им уйти!
Воины дуротригов, продолжая отступать, еще больше насмехались над римлянами, бросая красочные оскорбления и дико жестикулируя. Фигул не понимал, почему дуротриги так быстро бросили свою добычу. Тревожное чувство словно нож скрутило его кишки, когда он двинулся вперед со своими товарищами
и атаковали их в упорной ближней схватке, в которой римляне преуспели. Когда последний из преследующих бриттов был убит, Фигул приказал своим людям бросить свои тяжелые щиты. Они мчались вниз по краю крепостных валов так быстро, как позволяли их ноги. Кровь кипела в ушах оптиона, и его сердце бешено билось, когда он удалялся от схватки над ним, сдерживаемый жгучей яростью из-за того, что он оставил своих товарищей позади. Он ненадолго задумался, что с ними стало, а затем отбросил мрачные мысли.
Когда они приблизились к основанию внешнего вала, Фигул увидел слева от себя новую картину; вдалеке схватка кипела вокруг небольшой группы римлян, сражавшихся до последнего вокруг знамени, поднятого высоко над их головами. Так вот что стало с центурионом Тудитаном и его отрядом, понял Фигул. Их атаковали задолго до того, как они смогли добраться до дальней стороны форта. Он не мог больше думать о них, пока британцы, преследовавшие легионеров, продолжали гнаться за ними, спускаясь по оврагу и выкрикивая проклятия на своем родном языке. Но воины быстро увязли в грязи и нечистотах оврага, а Фигул и его товарищи вскоре увеличили расстояние между ними. С последней вспышкой насмешек воины прекратили погоню и повернули назад, чтобы присоединиться к резне в форте.
Фигул и его люди пробежали немного дальше по открытой местности к сырой опушке болот, где они достигли полосы чахлых деревьев. Между густыми зарослями и просторами стоячей воды вилась узкая тропа, ведущая на север, к реке. Разум Фигула был полон горя, пока он пробирался через болото. Он знал, что любая попытка спасти Хельву и Рулла будет тщетной. У него не было выбора, кроме как бежать подальше от битвы. Все, что он мог сделать, это спасти то, что осталось от его отряда, и предупредить своих товарищей в форте о надвигающейся опасности для населения Линдиниса. Страшное осознание поразило Фигула, что после уничтожения вспомогательной когорты друиды и их хорошо вооруженные войска могут в любой момент обрушиться на поселение. С размером своих сил они могли быстро захватить контроль над столицей дуротригов и предать Тренагаса мечу. Без непопулярного правителя, который держал бы под контролем своих подданных, дуротриги наверняка восстали бы против Рима. Если больше племен последует их примеру, то широкомасштабное восстание будет невозможно подавить, понял Фигул , торопясь в форт. Легионы будут вынуждены уйти в унизительное отступление. Каждый дюйм территории, за которую сражались и погибли солдаты Второго легиона, будет потерян. Его тело кричало об отдыхе, но Фигул боролся со своей усталостью и заставлял себя продолжать продвигаться по вонючим болотам. Он был полон решимости добраться до форта и поднять тревогу, пока не стало слишком поздно.
Глава пятая
Фигул ненадолго задумался о том, чтобы отказаться от попытки вернуться в форт и отправиться в безопасное место в гарнизон Дурноварии или Виндокладии. Оба были в дне пути, если предположить, что он и его товарищи смогут уклониться от блуждающих патрулей повстанцев. Но другие гарнизоны были слишком малы, чтобы решительно вмешаться в Линдинис, и в конце концов он решил, что у него нет другого выбора, кроме как можно скорее вернуться в форт и предупредить посланника об угрозе Линдинису и Тренагасу.