Сто восемь раз, прошептал Юнси. В тот день он звонил мне сто восемь раз.
Где был Юнси и что делал в тот день, когда дед звонил ему в последний раз, вы узнаете в следующей главе.
*Цзиньлун переводится как "золотой дракон"
Глоток 5 (на самом деле 4) со вкусом французских булок
Который возвращает нас на три дня назад. В нем Юнси живёт в Париже, ест круассаны по утрам и лечится от трудоголизма у эмигранта-корейца.
Телефон не хотел замолкать, Юнси не мог сбросить, но и отвечать было Не по себе? Боязно? Юнси не знал ответа на этот вопрос, так же как и не знал, о чем говорить с человеком после десяти лет молчания.
Что сказать? Как ответить? Да и для чего он мог вдруг понадобиться, если о нем не вспоминали все это время?
Юнси отключил звук, и теперь трубка надрывалась беззвучно выкрикивая слово «деда». А с экрана на него смотрел он сам в обнимку с дедом: оба были младше на десяток лет, и кто-то бы сказал, что это фото уже не актуально для обоих, но Юнси нравилась эта фотография. Он нравился себе в этом ощущение, тогда он ещё учился в школе, экзамены были сданы и дед гордился им. И он ещё гордился дедом. Юнси не отрывал взгляд от экрана, всё ждал, когда же тот потухнет, так же, как когда-то потухла их обоюдная гордость.
«Я не отказываюсь говорить, я просто даю нам шанс сохранить лицо», проговорил он про себя, обращаясь к фото на телефоне.
Директор Лю, все в порядке? донеслось будто сквозь вату, телефон наконец-то успокоился, и Юнси отвёл глаза.
Да, все в порядке.
Может стоит ответить? предложила Крис, одна из лучших менеджеров Юнси.
Юнси поднял на неё тяжёлый взгляд, они работали уже четыре года, а она всё пытается ему привить другие манеры.
Иногда молчание, говорит больше, чем сотня слов, тихо проговорил Юнси.
Но это ваш дед! Судя по фото, кивнула на телефон Крис. И ни одна ссора не стоит того, чтобы не разговаривать столько лет.
А тебя не учили, что это не вежливо, совать нос в чужие дела? не повышая голос и не меняя тон спросил Юнси.
Так телефон лежал на столе и орал «йе-йе», пока вы не пришли. Конечно я глянула одним глазком, Крис заправила светлую прядь за ухо. Экран опять вспыхнул. Вам стоило бы ответить, покосилась она на телефон.
Юнси перевернул его экраном вниз. Вот так лучше.
Что там у нас на сегодня?
Встреча с новым заказчиком, потом ужин с мистером Уолтером, постоянным заказчиком.
Хорошо, через сколько? Узнала о нем что-нибудь? Чего он хочет?
Через тридцать минут, столик для мистера Уолтера я заказала. Вроде бы скидку и продление контракта, Крис положила на стол пухлую папку. Здесь всё необходимое,
Отлично, кивнул Юнси, открыл папку и начал просматривать документы.
Для «йе-йе» не было преград ей было все равно где вопить: в ресторане на Эйфелевой башне или в уборной того же ресторана. Телефон не унимался ни на встрече с новым клиентом, ни во время ужина, когда мистер Уолтер поедал устриц, от которых Юнси чуть не стошнило, но он героически вытерпел. Скидки Уолтер не дождался, но получил новую опцию в сопровождении дел.
Юнси мог бы выключить телефон, но пункт «а» он мог пропустил звонок от какого-нибудь клиента, поэтому звук приходилось убирать каждый раз, когда телефон начинал звонить, и пункт «б» это было уже спортивным интересом, кто из них сдастся первым: он ответит на злосчастный звонок, или дед устанет тыкать на кнопки и слушать гудки. О, дед, плохо его знает! Он уже не тот юнец, что пасовал перед ним и боялся. Он не сдастся, он будет до последнего слушать трель, пока дед не устанет и не заснёт.
Трель не унималась и когда он уже в ночи ехал домой. Только в лифте как-то особенно отчаянно затянула последние аккорды и вдруг замолкла, словно кто-то оборвал струны.
Юнси зашёл в квартиру, стянул пиджак, поставил телефон на бесконтактную зарядку. Звонков больше не было. Юнси сжал челюсть и хмыкнул: сто восемь пропущенных. Кто бы сомневался.
Чертов манипулятор, процедил Юнси, содрал с себя остатки одежды и прошёл в душ.
Ледяная вода окатила, от чего он зашипел, отскочил будто ошпаренный, больно ударился макушкой о перекладину, на которой висела шторка. Восстановив дыхание он выдавил из пузырька гель для душа, тот с хлюпаньем шмякнулся на мочалку, и Юнси с остервенением стал намыливаться.
Иногда ему казалось. Что его кожа будто впитывает в себя, словно губка, запахи. Каждый день возвращаясь домой, он пытался смыть с себя вонь чуждых ему людей и чужой страны. Не всегда это получалось.
Сны в эту ночь к Юнси так и не пришли.
Утро было пасмурным. Дождь хлестал по стеклу оставляя резкие мазки капель. Осень здесь ощущалась сильнее, чем если бы она наступила в его родном городе. Юнси лежал на животе, подпирая щеку рукой и смотрел, как капли стремятся вниз. На удивление спокойное утро. Он глянул на телефон, который остался на столе на зарядке. Тот молчал всю ночь. Юнси поднялся, прошлёпал босыми ногами по полу, смахнул блокировку действительно ни одного звонка. Дед остался верен себе и остановился ровно на ста восьми звонках числе Будды.
Где-то внутри, тот мальчишка, что замер на заставке контакта деда, нашёптывал, что так нельзя, и стоит ответить, и лучше бы перезвонить, но у нынешнего Юнси был выходной, и голос мальчишки затих.