доставляла, ощущение, прикосновение и запах всё это исчезнет даже для него.
Сорчи больше нет, но пока существовала созданная ею книга, пока люди читали её, пользовались ею и удивлялись её красоте, часть Сорчи жива. А это, как знал Митос, и есть истинное бессмертие. Он вернул книгу на место и пошёл в трапезную, прибыв как раз к полуденной трапезе.
Позже в тот же день, во время молчаливой медитации, он думал о годах, прошедших с тех пор, как он в последний раз был здесь. После смерти Сорчи Митос покинул Килдэр и скитался по всему кельтскому миру не то чтобы у него был большой выбор. Когда Рим рухнул, всю Европу охватили неграмотность и хаос, а Митос предпочитал цивилизованные места. У него было много друзей, но все они были смертными, и дружба длилась так недолго. Все бессмертные, которых он встречал, играли в чёртову Игру и не помышляли о том, чтобы подружиться с себе подобным.
В конце концов Митос снова оказался в Ирландии, в другом монастыре, в безопасности на святой земле. Он снова стал монахом, даже принял обет безбрачия, который теперь был правилом в большинстве монастырей. Впрочем, безбрачие не стало проблемой. Никто не будоражил его кровь с тех пор, как умерла Сорча.
Митос пробыл в Килдэре ещё два дня, наслаждаясь оживлёнными разговорами и ещё более оживлёнными спорами, которые он слышал в трапезной среди многочисленных приезжих монахинь, монахов и путешественников. В Ирландии до прихода христиан более трёхсот лет назад не было ни городов, ни даже посёлков, но теперь Килдэр стал центром кельтского христианского мира, включавшего в себя бо́льшую часть территории, которая когда-то была западной частью Римской империи.
Но были и тревожные новости. Старый брат Виллиброрд из северного монастыря Иона рассказывал ужасные вещи.
Они приходят с моря на длинных кораблях с драконьими головами! Ужасны эти норманны , с грозными рогами, с убийством в сердцах, и нет в них жалости ни к кому. Он сделал большой глоток эля и продолжил: Они сжигают церкви, убивают людей и не оставляют после себя ничего, кроме смерти. Они морские волки, пришедшие на нашу землю.
Все потрясённо зашептались, тревожно переглядываясь, но трапеза закончилась, монахи отправились молиться, и слова старого брата Виллиброрда были забыты.
И только Митос их не забыл. Да и не мог забыть, потому что всего три дня спустя, возвращаясь домой, в Аванское аббатство, он увидел доказательство разрушительного набега морских волков.
Монах-привратник стоял у стены аббатства Килкри, поскольку ворот не было. Тяжёлая дубовая дверь отсутствовала.
На прошлой неделе пришли морские разбойники, пояснил монах. Большинство братьев убежали в лес и спрятались. Норманны безбожные язычники, они разграбили даже обитель самого Бога! Монах кипел от возмущения.
Митос молча вошёл в монастырь. Хищник в нём понимал, что Ирландия это земля, созревшая для захвата: в стране не было ни армий, ни защитных сооружений, зато в монастырях, расположенных у моря, было много богатств.
Митос поужинал в гостевом доме и выпил тёмного эля, который он так любил. По крайней мере, Килкри придерживался старых обычаев. Прошлой ночью Митос останавливался в аббатстве Дарроу, и это было унылое место. Митосу не понравился визит туда недожаренная рыба, чёрный хлеб и только вода для питья. По крайней мере, в его родном аббатстве в Аване и в этом Килкри не было излишнего акцента на грехе, уединении или аскетизме. Брат мог хорошо есть и пить от души, и ему не говорили, чтобы он чувствовал себя виноватым из-за этого. Хотя было жаль, что женщинам сейчас приходится жить в отдельных монастырях.
Митос не был уверен в этом новом римском стиле христианства, который, казалось, набирал обороты. Римляне были рациональны и не приветствовали удовольствия, и, похоже, их версия христианства была такой же.
За ужином монах-лекарь рассказал ему о святотатстве.
Я видел их из леса, признался он, сидя рядом с Митосом и потягивая эль из большой кружки. Они сорвали дверь с петель. Когда мы вернулись, то обнаружили, что они разграбили абсолютно всё: украли золото из часовни, сняли даже кресты, разорили гробницы, в библиотеке сорвали с книг обложки, украшенные драгоценными камнями, а книги без обложек вышвырнули в окно. Многие страницы были вырваны или совсем пропали. Они взяли всё, что хотели, и ничего не оставили.
Он покачал головой в печали и удивлении.
То, что им было не нужно, они уничтожили. Одеяла порезали ножами и бросили на полу. Деревянную мебель разбили и сожгли. Он снова покачал головой и сделал большой глоток эля. Даже аббат теперь будет стоять на коленях на холодном каменном
полу церкви.
В ту ночь у Митоса было много времени для размышлений, когда он стоял на коленях на холодном полу церкви, дождавшись своей очереди в вечном поклонении Святому Причастию. Он видел конец достаточного количества цивилизаций, чтобы понимать, что время волка скоро придёт в Ирландию, а возможно, и во всю Европу. И знал, что ему следует делать.