Лети, старик, прошептал он в тишине часовни. Лети с ветром.
Не всегда приятно находиться в центре столкновения двух цивилизаций, лучше всего быть далеко за линией фронта на стороне победителя. Митос никогда не был в Скандинавии, но по опыту знал, что у культуры, стремящейся расширить свои границы, есть надёжный и безопасный центр.
Но в его сердце было странное нежелание. Что-то глубоко в нем не хотело никуда лететь. Он хотел остаться и защищать Ирландию от наступающих морских волков. Он хотел остаться и построить аббату каменное кресло взамен искусно вырезанного деревянного, разрушенного норманнами, каменное, не имеющее никакой внутренней ценности и слишком тяжёлое, чтобы его можно было унести. Он хотел сражаться, чтобы защитить потиры, кресты для процессий и золотые украшения, которые сам изготовил. Он не хотел, чтобы такие произведения искусства переплавлялись для норманнов. Ему стало дурно при мысли о том, что книгу Сорчи, над которой она так долго трудилась, разорвут в клочья, или бросят в грязь, или сожгут. Слава Богу, Килдэр находился в глубине страны. Но он знал, что это обеспечит безопасность лишь на десятилетия, а не на вечность.
Человек не должен пережить свою работу, прошептал Митос, хотя знал, что так и будет. Сорче повезло. Умирая, она верила, что её книга изменит мир к лучшему. Всего несколько дней назад он тоже в это верил. Она никогда не узнает о волне, которая сотрёт с лица земли все воспоминания о её вкладе в развитие цивилизации.
Но он это сделает. Он снова останется один. У него не было корней, не было места, на которое можно было бы посмотреть и сказать: «Я родом оттуда». У бессмертных ничего не было. Ни семьи, ни культуры, ничего, за что можно было держаться, пока шли тысячелетия. Неудивительно, что другие бессмертные цеплялись за надежду, которую давала им Игра. Единственной целью в их жизни была погоня за Призом, этим воображаемым, бессмысленным, ничего не стоящим Призом. Не имело значения, что Игра лишала любой возможности длительной дружбы с другим бессмертным.
Митос несколько раз глубоко вдохнул, стараясь прогнать горечь, закрыл глаза и начал читать псалмы перед Святым Причастием: знакомые слова успокаивали и умиротворяли душу.
На следующее утро Митос отправился в заключительный этап своего путешествия домой. Это был прекрасный мягкий день для начала лета. В воздухе висел лёгкий туман, и крошечные капельки воды прилипали к одежде. Жужжащие пчёлы и парящие птицы были единственными спутниками, когда Митос шагал по тропинке, ведущей через болота к побережью.
Близился полдень, когда туман рассеялся и расступился, и яркое солнце вынырнуло из облаков, словно спустившись с небес, чтобы коснуться земли, обласкав золотистым тёплым светом каждый стебелёк травы.
Митос замер и, глубоко дыша, осмотрелся. Красота природы была единственной вещью, которая оставалась неизменной. Дела человеческие приходили и уходили, но солнце и луна были вечны. Некоторые вещи поистине бессмертны. Митос расслабился, наслаждаясь красотой дня, и закрыл глаза, чтобы лучше слышать пение птиц и шёпот трав, склонявшихся под ветром.
Неожиданно Митос напрягся и, открыв глаза, повернулся, присматриваясь. Его охватило неприятное ощущение ощущение, которого он не испытывал уже много лет, но которое, тем не менее, было незабываемым. Рядом был другой бессмертный.
Солнечный свет померк, туман снова сгустился. Прямо перед собой Митос различил очертания человека на лошади и тихо выругался. Убежать от него не удастся, а узкая тропинка посреди торфяного болота не лучшее место для поединка. Глубоко вздохнув и прикоснувшись для уверенности к спрятанному мечу, он стал ждать, надеясь, что монашеская ряса защитит его.
Однако незнакомцу было, похоже, плевать на рясу. Он спешился и обнажил меч. Мужчина был огромен, как древний великан, в старых легендах он не уступил бы в сражении даже Финну . Длинные рыжие волосы удерживала грязная повязка, а туника была залатанной и вся в пятнах.
Я Дирг , объявил он с весёлым азартом в глазах. Я пришёл за тобой.
Я брат Анстром, монах, возвращаюсь в своё аббатство, Митос медленно попятился. У
него не было никакого желания драться с этим человеком. Пожалуйста, позволь мне пройти. Я не играю в эту Игру.
А я играю, ухмыльнулся Дирг. А раз ты не играешь, то лишить тебя головы будет легче, чем обычно.
Держа меч наготове, он угрожающе двинулся вперёд.
Чертыхнувшись, Митос выхватил свой меч. Его никто не слушал, и он устал от попыток объясниться. Поединок длился всего несколько минут. Дирг не мог сравниться с Митосом, монахом, мастером, учёным, воином и стратегом, человеком, который когда-то был известен как Всадник смерти.
Когда голова Дирга покатилась по тропинке, Митос стиснул зубы в ожидании выброса. Было больно, как он и помнил. Когда вспышки света померкли, он остался стоять на коленях. Боги! Неужели он когда-то ждал этого с нетерпением? У него было достаточно собственных плохих воспоминаний, чтобы добавлять к ним чужие.