Да ты у нас крепкий орешек, Хэйвуд! заявляет Парвати, наконец отсмеявшись. Хорошо, я тебе отвечу. Только ты не пускай насмарку мою работу и не дергайся, договорились? Я не целительница, а тот фарш вместо спины зашивать пришлось не один час. Не хочу тебя перештопывать.
Пенни угрюмо кивает и задаёт вопрос в лоб:
Ты из Мангустов?
Парвати закусывает губу.
Да.
Почему всё это время молчала? взрывается Пенни.
У тебя нет доступа к подобной информации, Хэйвуд.
Пенни может сколь угодно испепеляюще смотреть на Парвати та и бровью не ведёт. Впрочем, тут Пенни крыть нечем: она и вправду не имеет никаких данных о командном составе других баз. Сама же всегда считала, что ей выше головы достаточно того, что уже знает. В горле першит. Пенни вновь берёт чашку в руки и глотает горячую ароматную жидкость, не отводя от соседки упрямого взгляда. Допив до конца, ставит чашку обратно.
И давно?
Куда раньше тебя. Считай, с самого начала Второй магической. Мы же тогда зелёными школьниками дрались на стороне Поттера в той самой битве. Ну а потом как-то так вышло, что тем же составом Ещё чаю?
До Пенни не сразу доходит суть вопроса, но как только доходит, она благодарно протягивает чашку.
Тот день мог бы стать роковым для Змея, продолжает Парвати, невербально повелев чайнику облить кипятком свежий пакетик. Но Гарри погиб, а с ним и надежда добить эту тварь.
Ну, ты, думаю, и сама помнишь.
Пенни кивает. Она помнит прекрасно.
Маму и папу убили неделю спустя, глухо говорит Парвати, протягивая Пенни чай. Сестру через два года. Подругу, которая была как сестра, ещё во время Битвы изувечил оборотень, и она всё шутила, что на этом её жертвы должны и закончиться, что свою красоту отдала судьбе на откуп. Её казнили пять лет назад, во время Девонширских волнений. А она даже не имела к ним отношения, знаешь ли. Просто навещала там свою тётку. Дурацкая случайность. И ведь сколько раз избегала смерти, я считать устала, как часто Авада над ней пролетала на волосок, а тут даже не на задании В общем, после всего этого странно было бы не быть мне Мангусткой, согласись?
Парвати замолкает. Она явно не планировала всё это вот так выкладывать, но, как видно, слова сами рвутся из неё горькой лавиной. Пенни понимает, у Пенни в жизни произошло почти то же самое, лишь с незначительными отличиями: родителей убили в начале нулевых, своих лучших друзей Пенни потеряла не в Девоншире, но в Дареме, а Беа погибла куда раньше сестры Парвати.
И она точно так же представить себе не может, чтобы, будь у неё возможность выбирать ещё раз, она вновь с готовностью не пошла к Мангустам.
Парвати тоже наливает себе чаю. Какое-то время они пьют его молча. Наконец Пенни нарушает тишину.
Спасибо тебе.
Парвати кивает, а потом усаживается к Пенни в ноги, на софу, и усмехается, сладко потягиваясь.
Змеелов, конечно, будет не в восторге, что я раскрылась. Всё же «милый Басти» был кладезью полезной информации. Но, с другой стороны, тебя он тоже просил беречь. Информацию-то мы ещё достанем, а вот ты
Змеелов просил беречь меня? неверяще уточняет Пенни.
Ну да. А чего ты удивляешься? Ты же считаешься одной из лучших оставшихся в стране зельеварок, балда. Ну ладно-ладно, всё, больше не язвлю. Но неужели ты и впрямь думала, что, даже если вычислили, тебя бросят на произвол судьбы? Что своим на тебя плевать? Тем более Змеелов тебя знает, и он лично
Змеелов меня знает? в полном шоке восклицает Пенни. Чего-чего, а этого она услышать никак не ожидала. Она-то сама о Змеелове знает лишь то, что он глава Мангустов. И что он, скорее всего, и правда «он», ведь даже изменённый до металлического скрежета голос, который ей доводилось слышать через приёмник в штабе, казался откровенно мужским. На этом и всё. Но неужели Пенни правильно воспринимает слова Парвати, и та говорит ей сейчас, что Змеелов и вправду кто-то из знакомых?
Он знает всех, таинственно отвечает Парвати, а потом вновь смеётся, не выдержав серьёзной мины. Ох, Хэйвуд, ты б себя сейчас видела, умора! Я тебе так скажу: он не раз подумывал перевести тебя зельеварить в главный штаб, да только глаза и уши в логове Лейхенберга ему были очень уж нужны. Вот и тянул кота за то самое место. Как он убивался, что твой талант пропадает на побегушках у Аспидов, пока у нас на всех Мангустов лишь один нормальный зельевар, которому и то вечно некогда! Так и подмывало порой тебя ему в подарочной коробке с лентой отправить. Еле сдерживалась.
Но как
А вот этого не скажу. И вообще, больше о Змеелове говорить не будем. Посчитает нужным раскроется тебе сам. Тем более теперь-то, когда к Лейхенбергу путь заказан, уверена, доро́га тебе сейчас лишь в главный штаб. Вот там и познакомитесь снова.
Пенни так и хочется устроить допрос с пристрастием о личности их главы и о том, откуда она его, во имя Мерлиновых подштанников, может знать, но прекрасно понимает: ничего ей больше Парвати не скажет. Поэтому она спрашивает о другом.
Значит, ты вытащила меня по приказу Змеелова?
Парвати корчит рожицу и Пенни подмечает про себя: таких живых эмоций, такой мимики и этих простых, грубоватых фразочек, которыми Парвати сыплет сегодня, как из рога изобилия, она прежде за соседкой никогда не замечала. Лишь маску презрения и безграничную спесь. Отличия такие разительные, что Пенни кажется: перед ней совсем другой человек. И чутьё подсказывает, что настоящей Парвати была именно сейчас.