Они зовут себя Мангустами. Теми самыми дерзкими маленькими животными, что охотятся на змей. Пенни всегда улыбается, когда думает об этой неприкрытой издёвке. Раз за разом представляет себе крохотного зверька, что вцепился в горло самому главному Змею, и не отпустит, ни за что не отпустит, пока Змей не подохнет. С тех пор, как она присоединилась к Мангустам, Пенни перестала ежедневно думать о глотке́ отравы. У неё появилась цель.
У Мангустов есть несколько штабов в Лондоне, и ещё несколько во всём Соединённом Королевстве. Некоторые агенты знают лишь своих связных, некоторые только членов своего штаба, и лишь самые приближенные к Змеелову знают всех. Сама Пенни относится ко вторым: её ментальные щиты сильны, но недостаточно если давить «по-лордовски», она сломается. Так говорит Змеелов, а она полагается на суждения Змеелова безоговорочно ничего другого всё равно не остаётся. Здание штаба защищено заклятием Доверия, но люди С людьми сложнее, так что Пенни и не рвётся знать больше, чем положено, чтобы не навредить Мангустам если припрёт и её схватят. И так хватало понимания, что от её осторожности зависит сохранность десяти душ на истэндской базе. Хорошо хоть Хранителем тайны была не она, а Артур, безвылазно торчащий внутри скрытого Фиделиусом здания.
Официальная власть считает Мангустов террористами. Да и как ещё им звать кучку непокорных магов, отказавшихся терпеть тиранию Лорда? Впрочем, «магами» их позиционируют редко, ведь из каждого волшебного утюга летит неизменное: «предатели», «полукровки», «грязнокровные отродья», «мерзкие сквибы». Даже «гоблино-» и «эльфофилы» в самом порочащем смысле, до которого только можно додуматься. Поначалу Пенни шокировало то, как пресса и правительственное радио, слушать которое отныне было обязанностью каждого гражданина, переворачивают правду, вертят фактами и внаглую врут магическому сообществу. Как демонизируют сквибов, как сотрудничество с другими волшебными народами с презрительной насмешкой клеймят «половыми извращениями». Теперь ей смешно. Смех нерадостный, скорее истеричный, ведь она осознаёт, что некоторые (или многие?) действительно верят и газетам, и бессменным ведущим новостных выпусков Захарии Смиту и Пэнси Паркинсон. Что уже
даже представители самых низших каст нового магического сословия могут искренне считать власть Лорда благом.
«А что ты хотела? Им десять лет срут в мозги. Конечно же, запашок прорывается», с привычной грубостью отвечает Тонкс в те редкие моменты, когда подруги видятся и Пенни снова и снова начинает возмущаться тому, как люди глотают очередную лордову реформу. И всё же Пенни уверена: бывшая мракоборка не меньше её самой надеется на то, что всё изменится. Что будет как раньше.
Пока Тонкс в штабе, она принципиально не маскирует стеклянный глаз и грубый рубец на горле. Пенни смотрит на неё, уверенную и спокойную, на серьёзного мальчугана Тедди Люпина, которому столько же лет, сколько и новой власти, но который уже как равный помогает взрослым, настраивает магловскую аппаратуру вместе с «дедушкой Уизли», шустрит на кухне и рисует карты; на Римуса, которые изредка вырывается в штаб обнять жену и сына и на душе Пенни становится чуть радостнее. Остались ведь на свете такие нормальные вещи, как семья, любовь значит, не всё потеряно. Значит, есть за что бороться. Значит, «как раньше» ещё возможно.
* * *
Рабастан Лестрейндж частый гость на их жилом этаже. Пенни он пугает до мурашек, но она старается не показывать виду. Её работа слушать, и она подслушивает достаточно сплетен об этом Аспиде, чтобы понимать: рядом с такими, как он, ей даже чихать опасно. Бояться было чего даже без учёта особого статуса и тёмной магии Лестрейндж грузный, рослый, настоящий шкаф: там в кулаке силы больше, чем у Пенни во всех мышцах разом. Один из самых именитых, член «главной двадцатки Лорда», герой двух войн, кичливый, неуравновешенный; по новым порядкам, он относится к высшей касте волшебников и имеет право владеть личной палочкой. Как и положено Аспидам по статусу, Лестрейндж носит свою в рукояти, повторяющей форму змеиной головы, но, в отличие от рядовых приспешников Лорда, этот не ограничился обычной серебряной змейкой. Нет, он предпочёл королевскую кобру, отлитую из белого золота, со сверкающими глазами-изумрудами размером с фасолину. Когда Лестрейндж колдует, драгоценные камни эффектно искрятся потусторонним зелёным светом; Пенни страшно даже представить, сколько такая «примочка» может стоить. Явно куда больше её годового жалованья.
К сожалению, Пенни уже как-то «повезло» на своей шкуре испытать и его неуравновешенность, и магию его коброголовой палочки. С тех пор Пенни делает всё возможное, чтобы лишний раз не попасться ему на глаза.
А всё из-за Парвати.
Соседка всегда готова принять Лестрейнджа у себя. Вероятно, он её главный клиент и покровитель. И Пенни отчаянно надеется, что ей больше не доведётся застукать их вдвоём. Ей хватило и того раза, когда она, не сразу поняв, что в полутьме коридора кто-то есть, едва не налетела на эту парочку. Хорошо хоть полумычание-полустон Парвати заставило её тогда вовремя замедлить шаг. Пенни до сих пор помнит все детали той сцены к сожалению, её память часто играет с ней злые шутки, стирая всё хорошее, но бережно сохраняя самые неприятные моменты последних лет. Ну а видеть Рабастана Лестрейнджа, прижимавшего совсем хрупкую на его фоне девушку к стене, было более чем неприятно. Пенни тогда понадобилась не одна секунда, чтобы понять: пришлый колдун и главная вертихвостка дома не просто ласкались в коридоре, отнюдь, у них всё уже зашло куда дальше. Аспиду, как видно, захотелось воспользоваться «услугами» Парвати прямо там, в общей зоне, не дожидаясь, пока они войдут в квартиру. Шок замедлил реакции, отчего Пенни застыла, не в силах оторвать взгляда от того, как Лестрейндж резко двигал бёдрами, вколачиваясь в Парвати, обхватившую его ногами, от задранного платья, от разорванного декольте, сквозь которое видна была покрытая ссадинами обнажённая грудь, от разметавшихся по плечам чёрных взлохмаченных волос. Но в полное оцепенение Пенни привело другое: рука Лестрейнджа крепко держала Парвати прямо за горло и давила сильно давила, Пенни отчётливо видела это. Вены на шее девушки вздулись, на коже вокруг его хищных пальцев явно и это было заметно даже в полутьме проступали болезненные белые пятна. Слезящиеся глаза покраснели: казалось, что ещё немного и они вылезут из орбит.